Очередная деревня на отшибе впечатление и правда производила мрачное. Мрачной была и дорога, по которой мы к ней подъехали, грязная и расплывшаяся. По мере нашего славного путешествия я все больше и больше разочаровывался в любимом государстве. Как оказалось, поездка по провинции, где любимое развлечение - это костер, несколько отличается от сытой жизни в фамильном особняке де Ланторов.
Покосившиеся дома, казалось, готовы были рассыпаться. Во всем этом убожестве не наблюдалось ни одной живой души. Мало того, что село, так еще и покинутое. А в покинутом селе, как подсказывала мне логика, кормить не будут.
- Итак, что есть деревня? – вопросил. – Деревня, безусловно, главная веха на пути к спасению мира. Сколько мы их уже проехали, четырнадцать? И, похоже, проедем еще столько же. Почему любые великие деяния должно обязательно предварять село? Да хоть книги почитай. В каждой второй главный герой попадает в мирно выглядящую дыру, где с ним обязательно что-нибудь случается. Но мы с тобой не в книге, случиться с нами ничего не может, а посему я продолжу свой рассказ. Итак, влияние деревенской жизни на спасение мира, прямое и косвенное. Во-первых…
Во-первых, мимо моего уха просвистел арбалетный болт.
Что со мной бывает крайне редко, я ошибся. Деревня вовсе не была покинутой.
Из покосившихся домов высыпали люди, вооруженные чем попало. Вилами, топорами, дубинами, один зачем-то тащил веник. Возглавлял отряд вилоносцев крепкий мужчина с арбалетом, целящийся в меня. Второй арбалетчик взял на прицел Сидори. Еще у троих я заметил настоящие, хоть и ржавые, мечи.
Я побледнел, как полотно. Ну вот и все, конец Эмилю, это мародеры. Или разбойники. Или мародеры-разбойники, хотя это, в принципе, и так одно и тоже.
- Кто вы и откуда?
- Мы, - жалко пискнул я и замолчал. От страха фантазия мне изменила. Я ведь не сразу умру от арбалетного болта, буду мучиться. А если они мне его в глаз пустят?!
Я скосил глаза на Сидори. Девушка была удивительно спокойна.
- Кто вы и откуда?
Голос стал угрожающим. Ясно дающим понять, что третьего вопроса не будет. И тут я кое-что заметил. На виске старика, прикрытая редеющими волосами, красовалась татуировка. Черный крест.
Сидори плавно воздела руки к небесам, и из пальцев вырвалось голубое сияние. Арбалетчик облегченно вздохнул.
- Добро пожаловать, сестра.
***
На лавку мы втиснулись с трудом. Я тихо сидел в углу, уткнувшись в миску супа, и старался не привлекать внимания. Впрочем, я его и не привлекал: местные колдуны облепили Сидори, как мухи навозную кучу, и засыпали вопросами.
Суп навевал воспоминания о тюремной похлебке, но я благоразумно молчал. В конце концов, лучше поесть гадости, чем свалиться замертво с болтом между глаз.
Для колдунов наши новые друзья жили довольно-таки убого. И уныло. Ни оргий, ни кровавых жертвоприношений, ничего, что я столь старательно расписывал в своих выступлениях. В углу сидела девчушка лет десяти и старательно пялилась на жестяное ведро. Очевидно, пыталась вскипятить воду силой мысли, но у нее это не получалось.
- Мы уж думали, вы от бургомистра. Прости нас, добрая госпожа, - арбалетчик, оказавшийся старостой с прекрасным именем Хын, заботливо подливал гостье суп. Услышав его впервые, я чуть не свалился от истерического хохота. – Пуганые мы.
- От бургомистра? Хлипкий мальчишка и девушка? От него рота солдат должна приходить.
Хлипкий мальчишка? Я хлипкий мальчишка?!
- А они хитрые, добрая госпожа. Подошлют шпиона, якобы путника, он по сторонам и пялится. Потом докладывает, чего было и чего не было. А, коли мы его обидим, так, значится, мы первые напали.
- Мы не шпионы.
- Вижу, добрая госпожа, сестра вы наша, - Хын изо всех сил старался сгладить впечатление от нерадушного приема. – Не обессудьте.
- Так бургомистр о вас знает?
- Знает, - лицо старосты стало жестким. – Да делает вид, что не знает. Связываться ему с нами неохота. Мы ему вреда не чиним, а он нам. Заходили тут недавно от бургомистра, вернулся один и без ушей. Намек такой, стало быть.
- Жестоко.
- Как они с нами, так и мы с ними, добрая госпожа. Это еще ничего. Попадись нам де Лантор или сын его, представляете, что бы мы с ними сделали.