Фойе. Это лицо каждой гостиницы.
Приколов миновал этот мавзолейный участок и остановился у зеркальной перегородки.
– Вам место? – тут же поинтересовался дежурный.
Антон сверкнул удостоверением и справился о помещении для горничных. Его тут же провели, и в глазах портье, назначенным в качестве проводника, опер увидел вопрос о том, нужно ли брать у следователя папку. Решил, что такой багаж мужик в силах донести сам, и повел Копаева по закоулкам коридоров. Первый этаж – административная часть «Потсдама» скрывалась от людского взгляда за мощной дубовой дверью. Комнаты для персонала женского пола, мужского, портье, горничные, уборщики, технички, слесари, повара…
Горничные встретили Антона равнодушно, словно к ним зашел не мужчина в расцвете сил, а портье. Провели по нему взглядом, безошибочно определили статус, финансовое положение и мотивацию поведения. Догадавшись об этом, Копаев отпустил несколько незатертых шуток, во время которых выискивал нужный объект для беседы, выбрал, и, сообщив напоследок, что не видел женщин милее, чем здесь, пригласил будущую собеседницу с собой.
По представлению Антона, это была самая опытная, старослужащая горничная. Во время выбора он колебался между дилеммой: молодая и разговорчивая или взрослая и умеющая держать рот на замке. Последняя, судя по всему, работала в гостинице долго, и это давало основание полагать, что держать на замке рот и быть послушной руководству она умеет. А это предполагало определенные проблемы при общении. Но зато у нее было главное качество, которое перевешивало все остальные. Она знала в этой гостинице всё.
Не успел Копаев распахнуть дверь, как от нее отскочил портье…
Знакомая сценка.
Они вышли, поднялись на третий этаж, причем по пути Антон толковал о чем угодно, только не о деле. И, лишь когда дверь триста семнадцатого номера распахнулась, он вынул из кармана непочатую пачку жвачки, сдернул с нее часть обертки и бросил в урну. И тут же в смущении остановился.
– Что ж я так… Кто-то только что убрал, а я… – и сделал попытку наклониться.
– Ничего страшного, – заметила не имеющая опыта общения с такими монстрами, как Копаев, горничная. – В девять придет девочка и уберет.
– Разве не утром? – удивился Антон.
– Девочка приходит и утром, и вечером, – улыбнулась она, приятно удивленная порядочностью следователя. – И оба раза в девять.
– И с девяти вечера до девяти утра у вас в гостинице лежит мусор и озонирует здание? – он рассмеялся. – До отеля «Виктория», что в Лондоне, нам все-таки далеко. Не успеваем за прогрессом.
Она просто обязана была стать на защиту гостиницы, в которой проработала пять лет. И стала:
– Муниципалитет, – делая ударение на каждом слове, что должно было внушить следователю уверение в том, что «Виктория» по сравнению с «Потсдамом» – забегаловка, – вывозит мусор из нашей гостиницы ровно в половине одиннадцатого вечера ежедневно. Так что ничего в здании не озонирует.
Да, он был прав в своем выборе. Так подробно объяснять дураку-следователю могла только опытная горничная.
Шагнув в прихожую, он резко распахнул дверь и выбросил в коридор руку. Втаскивать удерживаемого за ухо насмерть перепуганного такой атакой портье он не стал и вышел сам.
– Подслушиваем у косяков? Подсматриваем в щели? Принюхиваемся к запахам в женских номерах?
– Я хотел… – морщась от ужаса, пролепетал портье.
– Еще раз увижу – оторву пипетку, – пообещал Антон. – Где у тебя пипетка?
– Вот здесь…
– Я имел в виду нос. Но раз так, то оторву обе пипетки, – оглянувшись, Копаев сделал шаг назад и врезал ногой по тощему заду портье.
Когда он вошел, горничная никак не могла совместить милую улыбку на его лице со звуком, перепутать который с чем-то другим никак невозможно.
– Кто убирал этот номер и в котором часу? – и он подошел к ней вплотную, словно собирался поцеловать.
Женщина испугалась, в ее глазах проскользнул и был замечен Копаевым страх за то, что она сболтнула лишнее.
– Что вы застыли? Я спросил имя горничной, наводившей порядок в этом помещении.
– Таня, – ответила она. – Полчаса назад, – добавила, вспомнив, что вопрос состоял из двух частей.
– Таню, – провозгласил Антон. – Сейчас, – добавил он, не видя в движении горничной стремления к выходу.
Они спустились по лестнице, но Таня уже ушла.
Поднялись на второй этаж. Там Таня в коротеньком белоснежном передничке протирала в номере люкс пыль с телевизора.
Следователь оказался настоящим грубияном. Он взял девушку за руку, вытащил из ее второй руки метелку и бросил на диван. Провел в коридор и завис над ней, как фонарь, зная на предыдущем примере, что на горничных это действует убедительнее всего.