Возвращаюсь к гостинице и иду на пляж. Вику видно издалека. Ее светло-коричневый плащ. Ее волосы — светлые, чуть вьющиеся на ветру. Она лежит, развалившись в шезлонге и закрыв глаза. Подхожу и сажусь на гальку рядом.
— Босс, это ты?
— Это я.
— Ты так быстро вернулся. Я тут почти заснула. Так приятно полежать возле моря.
— Я тоже полежу.
— Возьми шезлонг и устраивайся рядом.
— Нет, мне и так хорошо.
Ложусь на гальку спиной, подложив руки под затылок. Телу не очень-то удобно, но приятно. От моря тянет сырым, соленым запахом, и скоро действительно начинает подкатывать сон.
— Мы сегодня вернемся обратно? — раздается сквозь дрему вопрос девушки.
— Нужно будет вернуться к ночи, — отвечаю ей.
Улизнув от секса и дождавшись, когда Вика заснет, я достаю ту папку на тесемочках, добытую в Краснодаре, и начинаю ее изучать внимательно. Рисую свою схему, чтобы лучше связать концы с концами. Так выходит: из Афганистана и Пакистана наркота идет в Таджикистан; из Таджикистана — в Узбекистан, там основная перевалочная база; через Абакан же идет монгольское зелье, а в Красноярск ведет тропа с Дальнего Востока. Координируются все эти потоки, понятно, из Москвы. Осталось только к стрелкам приписать известные уже адреса и фамилии… По стрелкам получается все очень даже просто. Анверу лишь нужно узнать того или тех, кто ему непосредственно дает задания. Его или их и нужно будет ликвидировать, поскольку именно он или они непосредственно заинтересованы в возвращении того злосчастного чемоданчика с кокаином, на который я напоролся в Симферополе. Всю схему я завалить не смогу, да и ни к чему. Глушители, конечно, дело хорошее. Ф-1 — гранаты — тоже рвут на части. Но всю наркомафию мне не переколошматить. Нет у меня такой неуёмной гордыни! В народные мстители я не заделывался! То, что я сейчас вытворяю, — необходимость. Отрабатываю задания, получаемые Анвером, стараюсь выйти на своих гонителей. Своеобразный инстинкт самосохранения…
Я еще сижу с полчаса, запоминаю схему с адресами, а после в печурке сжигаю и саму схему, и краснодарскую папочку с тесемками.
Из оружия я взял только «вальтер» — хватит изображать Рембо с гранатами и устраивать мясорубку. Вика его спрятала, как всегда, под платье, и мы летим теперь в сторону Сочи. Вика сидит, откинувшись в кресле, закрыв глаза. Я тоже не рвусь в разговор — репетирую мысленно сегодняшнюю акцию. Проделываю все, отматываю сцену, словно пленку на видеокассете, повторяю.
— Знаю, кто банкира в Краснодаре убил, — доносится до меня неожиданно голос девушки.
Как-то я должен среагировать, но не знаю как.
— Кто? — спрашиваю.
В динамиках кончилась музыка — Вика меняет кассету в магнитофоне. Начинают скрипки, после присоединяются виолончели. Вика поставила кассету с музыкой Вивальди. Я совсем не разбираюсь в классике, но Вивальди знаю, у мамы была такая пластинка. Я ее тысячу раз слушал в детстве.
— Ты, — просто отвечает на мой вопрос девушка.
Передо мной дорога, и я должен следить за ней. Нужно ехать спокойно и быстро. Нужно ответить что-то…
— Какие будут возражения? — спрашиваю. — Даже если это и я.
— Никаких. — Вика поднимает кресло и поворачивается ко мне. — Почему так много?
— Меньше не получилось, — ухожу от ответа.
— А сегодня сколько планируешь?
Впереди ехал рейсовый автобус со скоростью черепахи. Ехал и ехал. БМВ не для того, чтобы сидеть у советских развалюх на хвосте. Я резко иду на обгон и чуть не врезаюсь в выкативший неизвестно откуда грузовик. Успев проскользнуть в щелку между автобусом и грузовиком, я отвечаю Вике:
— Я всегда планирую одного.
Вика замолкает, и теперь мы летим по шоссе молча. На двадцатой минуте молчания я не выдерживаю.
— Это же наркомафия! — завожусь и повышаю голос. — Вы меня с Лехой за людоеда держите! Ты знаешь, что такое наркомафия?!
— Знаю, — неожиданно спокойно отвечает девушка.
Я только кошусь на нее, затыкаюсь и качу в Сочи.
Остановившись, как и в прошлый раз, возле гостиницы «Ленинград», я велю Вике снять номер и вернуться к машине. Пока она отсутствует, курю и стараюсь не думать. «Море, море», — повторяю, и не думать легко, поскольку море совсем рядом. Появляется Вика, и мы не сговариваясь идем на пляж, где лежим в шезлонгах и не думаем каждый о своем.