— Не здесь, — отстранилась она. — Я знаю местечко, куда мы можем поехать.
— О’кей! Надеюсь, это не далеко.
Мысль о том, что меня понесет этот мурлыкающий монстр, расплавила мой позвоночник и превратила его в желтую кашу.
— Недалеко, — обнадежила она, тронула с места машину и выехала на улицу. — Это по пути на холмы.
Через несколько минут мы уже были на шоссе и я вжался в сидение, пытаясь скрыться от сверкающих глаз других монстров, которые рыча мчались сзади нас. Я видел отражение одного из них, внезапно почуявшего меня и атаковавшего создание, на котором мы ехали. Я почти видел, как они присели на задние шины, как доисторические животные, щелкали челюстями, и их световые хвосты били по бокам, когда они боролись за мою кровь.
Затем мы свернули с шоссе и по извилистой дороге поехали в горы Санта Моники.
— Что это за место? Что-то вроде «Приюта Любовников»?
— Нет, гораздо лучше. — В ее голосе слышались напряжение и возбуждение. — Это место создано для любви.
Через некоторое время мы свернули с извилистой дороги и поехали по грязной неровной тропе.
— Ну, где же оно?
— Теперь недолго, — утешила меня она.
Я откинулся назад и попытался расслабиться. В конце концов, других автомобилей вокруг не было, а к нашему мурлыкающему животному даже испытывал некоторое доверие. Машина свернула с тропы на аллею, ведущую на холм.
— Вот мы и приехали.
— Куда? Я ничего не вижу.
— Здесь, — сказала она, указывая на каменный домик без окон и с одной дверью. — Вот он, мой замок любви.
— Замок? — в замешательстве я посмотрел на нее. — Я его не вижу!
— Увидишь, — сказала она, выходя из машины. — Еще немного и ты все поймешь.
— Но я даже не знаю, как вас зовут, — сказал я, следуя за ней.
Она улыбнулась и ее белые зубы сверкнули в темноте.
— Можешь называть меня Арленой, если имя для тебя что-нибудь значит.
— Это твое настоящее имя?
— Нет, но ты можешь называть меня так.
— А меня зовут…
— Я не хочу знать, — сказала она, положив приятно пахнущие пальцы мне на губы. — Я не должна знать.
— Не понимаю. Почему?
— Потому что ты должен быть незнакомцем.
О, брат, где я теперь? В какой сети запутался? Однажды это была девушка, думающая, что она волчица, и заманившая меня в лес вовсе не для того, чтобы стать моей любовницей, а для того, чтобы поужинать мной. Потом была еще одна, вообразившая себя Мессалиной. Боже, сколько мук она мне принесла, прежде, чем я обуздал ее! Морган Лейси думала, что она королева Лохлэнна, а теперь эта восторженно говорит о богине.
Без лишних слов девушка взяла меня за руку и повела между деревьями к каменному домику. Она вынула из кошелька ключ и вставила его в замок тяжелой дубовой двери, окованной стальными полосками.
— Смотри, я вспомнил, что брал у своей бабушки уроки каратэ. А вообще мне здесь нравится!
Она быстро повернулась и обвила руками мою шею.
— О, тебе нравится? Обещаю тебе, что это очень понравится!
Ощущение ее рук на шее и ее крепко прижавшегося ко мне тела заставило учащенно биться мое сердце, но я все еще колебался.
— Пожалуйста, заходи! Такой большой парень, как ты, не должен бояться маленьких девочек вроде меня!
Ее губы и теплые руки разбудили во мне вулкан страсти. Я прошел за ней в темноту с дрожью опасения и возбуждения. Она быстро зажгла зажигалку и поднесла ее к нескольким свечам. Я осмотрелся вокруг в мерцающем, неверном свете. Дом внутри был также гол, как и снаружи. Там была всего одна большая комната, которая когда-то была кладовой. Теперь здесь было одно небольшое возвышение в конце комнаты. На нем находилась статуя женщины, изваянная из неизвестного материала. У нее была обнаженная грудь великолепной формы. Сзади возвышения находились ярко-красные цепи, а перед помостом была примерно дюжина стульев.
— Мы перед тобой, Бранвен-Прекрасная Грудь! — обратилась девушка к статуе. — Богиня любви и мудрости!
— Черт возьми! — воскликнул я, глядя в изумлении на прекрасно изваянную и богато украшенную статую. — Я думал, что знаю все предметы культа в Лос-Анжелесе и его окрестностях, но этот был для меня полной неожиданностью.
К тому же и приключение становилось для меня понятным. Наша встреча была не случайной, девушка следила за мной. Имя Бранвен сказало мне все. Это была девушка, которая прокляла Морган и объявила, что она настоящая королева Лохлэнна, та, которая сказала, что она посвящена Бранвен. То есть, это была девушка, которую звали Аннис. Если бы я не был одурманен спиртовыми парами, я бы догадался об этом раньше.
Затем я обнаружил, что смотрю на нечто еще более удивительное, чем статуя. Это было изваяно из мрамора и подвешено над тем, что, вероятно, было алтарем. Оно было изготовлено с величайшим мастерством и, хотя несколько стилизовано по форме, полностью отражало мысль автора. Если бы я был стыдлив, я бы полностью покрылся красной краской.
— Тебя шокируют наши произведения искусства, да? — рассмеялась девушка, увидев выражение моего лица. — Нам, изгнанникам, нужно иметь символы родины.
— А где она?
— Очень далеко. Не в этом мире.
— А что ЭТО делает здесь?
— Ты же знаешь, что это. Это ЁНИ, символ женского принципа жизни. Кроме того, это символ Бранвен.
— Но, боже! В церкви?
— А где же? Разве не божественный нимб скрывает тайны жизни… колыбель существования?
— Думаю, это богохульство.
— Чепуха! Богохульство, как и красоту, определяет тот, кто смотрит. Для меня многое, что я видела в городе — богохульство.
— Для меня тоже, — согласился я. — Но вот вы сказали: «Мы — изгнанники». Так что, вероятно, в Лос-Анжелесе есть еще поклонники Бранвен? Бранвен — это древняя кельтская богиня?
— Да, она кельтская, но богиня всех времен. В Вавилоне она Иштар, В Греции — Афродита, в Риме — Венера. Культ Великой Матери — это древнейшая религия в мире. Он прошел через века, потому что это наиболее жизненная религия, потому что она связана с основой жизни — размножением. — Девушка подошла к алтарю и опустилась на колени перед статуей богини. Подняв к ней голову, она сказала: — О, Бранвен, смотри на нас, на то, что мы делаем. Бранвен, благослови любовь, которую мы будем делать для тебя! Посмотри на эту жертву и дай мне силы открыть путь.
Я смотрел на нее. Она имеет в виду, что мы будем заниматься любовью прямо здесь? Я опять посмотрел на символ, висящий над алтарем, и решил, что, наверное, так и будет. Она повернулась и поймала мой взгляд.
— Это тебя беспокоит?
— Да, несколько прямолинейно
— Тебя шокирует, потому что прямолинейно? — Казалось, это забавляет ее. — Это же один из старейших символов человечества! Это его подвешивали над дверями домов, и оно впоследствии превратилось в подкову, после того, как люди забыли его истинное значение. Там, откуда я пришла, это истинное значение не забылось. — Она двинулась ко мне, глаза ее заблестели от возбуждения. — Бранвен смотрит. Я чувствую это! Нам нужно постараться в ее честь.
— Ладно, — сказал я, чувствуя себя околдованным тем заклинанием, о котором уже упоминал — заклинанием Матери Природы.
— Я должна иметь силу, — воскликнула она. — Я должна иметь ее, и только Бранвен может мне ее дать!
О какой силе она говорит? О силе, чтобы покончить с помощью колдовства с Морган Лейси, которой она угрожала?
— Мне нужна сила, чтобы открыть Кэр Педриван. Остальные уже во вращающемся замке. Я должна следовать за ними. Говоря это, она сбросила свое полупрозрачное платье и швырнула его на пол. Мои руки стали влажными, пульс участился. Мне до боли хотелось подойти к ней, взять в руки и, повалив на алтарь, овладеть со всей дикой страстью, которую она во мне пробудила, но ее темные глаза вдруг стали золотыми, в них появилось что-то, что оттолкнуло меня. Я не верил, что таким путем она приобретает какую-то мощную силу. Я сам уже все перепробовал. Бог свидетель тому, что я не пропустил ничего, но в этом мире мои заклинания так и не действуют. И вообще в этом мире не действуют никакие заклинания, за исключением черной магии ученых и инженеров.