- Аминтас, ты много убивал? - Я спросил внезапно. Мой голос будто опередил мои мысли, и я даже не успел посмотреть на спартанца, продолжая всматриваться в сверкающее безоблачное небо. Он уже был голый, заползая в теплую воду.
- Нет. Я не убил еще никого. - Его ответ был слишком неожиданным, чтобы я не отвлекся от прекрасных пейзажей.
- Совсем никого? Ты ведь был солдатом, верно? - Он нырнул и мне показалось, что он не услышал мой вопрос. И только я хотел повторить его, он опередил меня. Снова.
- Да, был солдатом. Но никого не убивал. - Мне казалось, что он шутит, в грязном бородатом лице я искал намеки на шутку, или нечто подобное, и все равно не видел её.
- Почему? Не доводилось? - Я говорил осторожно, боясь разозлить или обидеть его.
- Было много случаев, когда я должен был убить. Но я не убивал.
- Почему?
- Потому, мой друг, что я человек, а разве человек властен над другим человеком? - Он снова застал меня врасплох. Я прекрасно услышал ответ спартанца, но никак не мог понять его, повторяя раз за разом. Он продолжил. - Понимаешь, Ампелофан. Убить легко. Есть миллионы способов убить другого человека. И нас учили этим способам. Однако, когда перед тобой стоит выбор: убить или оставить в живых, ты управляешься только собственными эмоциями и отношениям к тем жертвам. По этому, Эерибия и убила Азариаса. Она была зла на него, и согласилась вершить правосудие. Однако, это правосудие её личного мира, а не правосудие страны, или общего мира. - Я не понимал. Аминтас, заметив мое глуповатое лицо, подплыл к краю бочки и спустил руки, опираясь на них подбородком, смотря прямо мне в глаза.
- Один лев убивает другого лева потому, что тот лев более не несет никакой пользы прайду. Лев не может убить свою львицу ни в коем случае. Но человек может.
Аристотель писал, что сущность каждого животного неизменна, неделима. То есть, не найдется в мире льва, убивающего своих детей, или жен, или других львов, ради удовольствия. Никогда не найдется лев, чувствующий удовольствие или неудовольствие. Но, с человеком не так. У человека есть нечто, что позволяет ему чувствовать и размышлять. Человек может узнавать новое, писать и читать книги, и тому подобное. Так как в нашей Греции, да и вообще во всем мире ценятся ум и сила примерно на одном уровне, почти каждый хочет быть умным и сильным. Но, еще человека от животного отличает лень, жалость к себе, нужда в разговорах. По этому, многие, если не все, считают себя умнее, чем они есть на самом деле. С помощью хитрости они превращают себя в совершенно других людей, переставая заниматься спортом и наукой. Это, например, Зороастер, все время носивши столь прекрасную хламиду и Крон, принадлежащий тебе. Согласись, выглядел он эффектно, а его речи - красота. Но на деле, его сломал обычный винных дел мастер. По этому, убивая, мы обращаем внимание только на призрачный образ других, и на собственное отношение к этому образу. Человек не может убить, мысля рационально. Для этого не может быть причин. Смерть же, это радикальный способ свершения дел. Он безусловно эффективный, но, есть намного эффективнее способы, однако, они также и сложнее. Я не убивал, всегда прощал врагов. - Он вновь нырнул, оставляя меня наедине с собой. Я никак не мог повторить всю его речь, по этому, пытался прочувствовать свое отношение к сложным словам спартанца.
- А почему же тебя посадили? - Я вновь перевёл взгляд на рассвет, который стал ярче и теплее. Ветер перестал шуршать листьями хмеля и других растений, потому, можно было говорить тише и спокойнее.
- Еще не время, друг. Попытайся разобраться во всем том, что я тебе сказал до этого. Я не претендую на звание философа года, но, так меня научили, и я буду рад, если ты поймешь смысл этого учения.