- Смотри на своего убийцу, мужеложец! - Я медленно повернул голову к толстяку, и также медленно повернул тело, делая три коротких шага. Все это было медленно от страха, но благодаря внушающему внешнему виду, казалось, будто я абсолютно спокойно воспринимал назревающее.
Мы встретились взглядами и он спрятал револьвер в кобуру, отставляя руку в сторону. Свой крон я также спрятал. Теперь, Орфей с часами блестел в уголках моего зрения. Зеницы дрожали, чтобы найти утешение в часах, но я не мог. Этот толстяк занимал собой слишком много пространства, и все вокруг него начало размываться. Всё утихло. Лишь мое сердце - Бам! Бам! Бам! Заставляло меня дергать пальцами, считая, что это колокол.
Смотреть в его глаза было почти невозможно, зная, что мраморный взгляд Орфея смотрел мне прямо в душу. Рука дрожала, и я отдал часть сил для того, чтобы удерживать её над белоснежным револьвером, так удобно сидевшим в кожаной кобуре. Мне хотелось посмотреть на часовню, возвышающуюся над храмом покровителя этого проклятого городка Арипа, но он, Уиксеус, дьявольская крыса, выстрелил бы в тот самый момент. Мощенная белесым камнем дорожка была достаточно широкой, чтобы увернуться, но я знал, что мне не хватит духу. И дух ответил, в злостном ворчании захватывая остатки воздуха в пленники. Я даже не понял, как перестал дышать, а когда вновь раскрыл уста для порции горячего греческого ветра - колокол загремел...
Действие 19. Финал
Я сначала не поверил, насильно остановил руку, считая, что это вновь мое сердце шалит. Но глаза заметили, как толстяк кинулся к своей кобуре. Я сделал то же самое. Прогремел выстрел.
Я бросил взглядом в сторону садов и заметил целую орду конницы, во главе с кем-то, чье лицо прятали солнечные блики. Он бросился к нам на площадь, его лошадь стучала по камню громче жителей, в ужасе вопящих от выстрелов. Кавалерист остановился, а за ним остановилась и орда других стрелков. Мои легкие заболели, я почувствовал, как они сжались в два комка от того, что я забыл дышать. Набирая с хрипом воздух.
- Привет, Ампелофан. Привет, Уиксеус! - Кавалерист слез с лошади и подошел к нам поближе, труся в руке кандалами. Это был Мназон, его шея была обмотана бинтами, а борода сбрита. Без неё, я бы может и не узнал бы его, но голос выдал шерифа. На груди его специального военного нагрудника из меди была серебренная звезда. Уиксеус в тот самый миг направил револьвер на Мназона, но его рука бегала в воздухе восьмерками, медленно опускаясь под собственным весом вниз.
- Нет, ты не выстрелишь. И ты, Ампелофан, не выстрелишь. Вы пойдете с нами. Его парни отделили нас от других людей, спрятав в кольце из стрелков, десятки ружий угрожающе смотрели на нас, я крикнул:
- Я ничего не делал! - А Мназон лишь хитро заусмехался, щупая рану на шее.
- Я считал, что там, в подвале, был Азариас. Но ошибался, он не промахнулся бы даже в темноте. - Его спокойствие выбешивало. У меня все дергалось, но, в то же время, я воспринимал свой арест с непонятным спокойствием. Я добровольно сдал оружие и позволил заковать себя. С толстяком сделали то же самое, только насильно. Нас посадили на лошадей и по команде Мназона, все двинули, пока голос Аминтаса не остановил целый отряд.
- Меня не забудь! - спартанец прогремел настолько громко, что мне показалось, будто он кричит совсем рядом. Мназон остановил ездовое животное и повернул голову.
- А-а! Так вот ты где! Я думал, ты убежишь как все эти засранцы, которых спас Ампелофан. - Он посмотрел на меня грозно и я ответил ему тем же.
Аминтаса связали и также посадили на лошадь. Кианития еще долгое время пыталась догнать кавалерию, но оторвались мы слишком быстро, чтобы я смог в полной мере насладиться её любовью напоследок. Я знал, меня ждет решетка, и очень надеялся, что буду сидеть там со своим другом.
Так, в молчании, мы добрались к новому дому, запертые в каком-то чертовом городе на двенадцать лет.