Однако ночью пришло время теней, и прежде всего, теней его тайны. И даже будучи уставшим, измученным, расслабившись в её руках, Люк никак не мог уснуть. Он лежал в своей постели, рассматривая девушку, ставшую его спасением. Девушку, созданную для любви. И Агассу не мог разочаровать её. Он никогда не сможет раскрыться ей. Оборотень поклялся, что правда навсегда останется тайной.
Как и каждую ночь до этого, Люк наблюдал за тем, как мерно подымается и опадает нежная грудь Кэйтлин, прежде чем, наконец, уснул сам. Он имел в виду то, что сказал ей пару дней назад. Детектив спасла его. Женщина, что даже не видела собственного достоинства — она была, буквально, ключом к его спасению.
Кэйтлин Рэйн заслуживала его любви. И, помоги ему Господи, она получит её.
Девушка пробормотала что-то во сне, придвинувшись к нему, и Люк погладил Кэйт по волосам, прошептав ласковые слова, желая успокоить её, защитить от этого мира. Рэйн притихла, и мужчина посмотрел на неё в удивлении от того, как кто-то настолько прекрасный может так сомневаться в себе.
Мужчина так и сидел, прижимая возлюбленную к себе, пока сон окончательно не одолел его. Люк уже почти было уснул, когда Кэйтлин напряглась, закричав во сне, и резко села, подняв голову, пытаясь восстановить дыхание, ухватив любовника за руку. Она, словно не видя его перед собой, смотрела на Люка диким взглядом.
— Кэйт. Кэйт.
Девушка моргнула несколько раз, наконец, сфокусировавшись, и тревога на её лице сменилась облегчением.
— Это просто сон.
— Кошмар, если быть точным.
Рэйн кивнула, в попытке успокоиться, обняв колени, прижимаясь ближе к сильному мужскому телу. Это было едва уловимо, но это движение так согрело его. Кэйт доверяла ему, хотела его утешения. И Люку хотелось дать ей это.
— Это не было настолько плохим, как большинство моих кошмаров.
Детектив чуть наклонила голову, на этот раз, подарив Агассу нежную улыбку.
— И не настолько приятно, как некоторые другие мои сны. Хоть, признаюсь, быть с тобой — вот, что усмиряет эти сны.
Люк понятия не имел, о чём говорила Кэйтлин, и, вероятно, его замешательство столь отчётливо читалось на лице, поскольку детектив продолжила:
— Это началось за несколько дней до нашей встречи. — Рэйн облизнула губы. — Звучит глупо, но я видела кое-какие сны.
Люк похолодел, опасаясь продолжения.
— Какие сны? — Спросил он, заставляя себя это сделать.
Кэйт покраснела.
— Сначала это были просто откровенные сны. Очень откровенные. Словно кто-то звал меня, и я чувствовала его прикосновения.
— Понимаю, — его челюсть сжалась, и Люк подавил в себе ревность к этим снам. — Но разве такой сон разбудил тебя только что?
Кэйтлин отрицательно покачала головой, глядя в глаза мужчине.
— Нет. Эти сны прекратились, с того момента, как мы вместе. Мне кажется… — Девушка замолчала, отведя взгляд. — Мне кажется, они больше не нужны мне.
Хорошо. Но Люк не озвучил эту мысль.
— Это был кошмар.
То, как Кэйтлин произнесла это слово, Агассу понял, что этот кошмар был частью её жизни.
— Твоя мама? — Спросил он.
— Нет. Это… Ярость. Я не знаю. Это сложно описать. — Детектив покачала головой, словно пытаясь вспомнить. — Во всяком случае, я даже не могу назвать это кошмаром. В моих настоящих кошмарах всегда была Миднайт.
Все его чувства обострились.
— Пантера?
Кэйт кивнула.
— Он был там. И он нападал. Яростные, жуткие нападения.
Люк почувствовал, как его желудок свернулся в узел. Она видела его в своих снах. Они были связаны — он и Кэйт, — и даже больше, чем кто-либо из них мог себе представить.
Мужчина заставил себя произнести:
— И эти сны. Они… — Люк не смог закончить эту мысль. Этого и не требовалось. Кэйтлин и так поняла, что он хотел сказать.
— Да, — только и ответила детектив. — Кажется, они совпадают с преступлениями. — Выражение её лица стало гневным. — Это похоже на то, словно он насмехается надо мной, показывая мне, что может нападать, что он и делает, и я бессильна в этом.
Вздрогнув, Кэйтлин обняла себя.
— Видимо, моя роль во всём этом — больше, чем моя работа. Больше, чем факт того, что я часто наведывалась в зоопарк, чтобы понаблюдать за ним. Это ощущается так, словно я проиграла.
Люк нахмурился.
— Проиграла?
Кэйтлин кивнула, выглядя несчастной.
— Я вижу нападения в своих снах, и мне нужно сделать с этим что-то. Но я не могу, и теперь все эти люди в больнице. Я не смогла спасти их. Чёрт возьми, я даже не смогла помочь им.
Люк вздрогнул, понимая, что именно из-за него все пострадавшие оказались в больнице.
Её голос зазвучал жёстче:
— Вот почему мне нужно поймать его. Да, это моя работа. Но так же я должна сделать это и ради себя. Для собственного спокойствия, — Кэйтлин вздохнула. — Мне нужно… Нет. Я поймаю Миднайт.
Холод сковал его тело, и Люк едва уловимо задрожал. Девушка почувствовала это, и выражение её лица изменилось. На месте гнева появилось сострадание, сделав Рэйн воистину прекрасной.
— С тобой всё в порядке?
Агассу заставил себя улыбнуться.
— Просто беспокоюсь за тебя.
Мужчина обнял свою пару, прижимая щекой к своей груди. Он желал кожей почувствовать её тепло, но и, кроме всего, Люк не хотел, чтобы девушка смотрела в его глаза.
— Когда это началось?
— Со дня моего рождения, — ответила оппонентка. — Тогда я в последний раз видела Миднайт, — добавила она. — Я провела день в зоопарке, и распаковала там свой. Я даже…
Кэйт замолчала, покачав головой, а её щеки запылали алым.
— Что?
— Ты, — ответила девушка, и его кровь заледенела.
Она знала? Как? Как она узнала?
— Я?
Люк едва ли узнал собственный голос.
— Думаю, всему виной флакон, — добавила Рэйн.
— Флакон?
— Флакон для духов с гравировкой на цыганском диалекте. Это было моим подарком от одного друга. Но, я думаю, что именно с этого всё и началось. После этого столько всего произошло. Нападения. Видения. И… — Кэйт чуть пожала плечами, с улыбкой на устах. — И эта связь с тобой.
— Как я связан с зоопарком?
Кэйтлин нахмурилась, услышав спешку в его голосе. Облизнув губы, Рэйн проронила:
— Это странная часть. Сначала я почувствовала эту связь, эту штуку между нами, а после — услышала твой голос в своей голове.
— Мой голос? И что же я сказал?
— Что я твоя, — приподнявшись, Кэйтлин прижалась к его губам поцелуем. — И голос был прав. Я твоя.
Люк сжал девушку в своих объятьях, а по его венах пронёсся ужас. Рэйн была права на счёт связи. Но она не понимала, что на самом деле всё это взаимосвязано. Он, нападения — всё это.
— Расскажи мне об этом флаконе, — попросил он больше из любопытства.
Люк понятия не имел, как флакон может быть связан со всем этим.
Вздохнув, детектив обеспокоилась.
— Кэйт? — Повторил Агассу.
— Чисто в теории, он приумножает паранормальные события вокруг человека, — мужчина заметил, как в глазах возлюбленной заблестели слёзы. — Думаю… Думаю, моя мама была права, и это делает моё проклятие только сильнее.
— Нет, — твёрдо произнёс оборотень. — Ты не проклята, Кэйт. И флакон никак не может повлиять на это.
Уж он знает. Он был проклят.
Нахмурившись, Агассу поразмыслил над услышанным.
— И твои сны не изменились?
— Нет, — нахмурилась детектив. — Ну, на самом деле, да. Некоторые из них. С того времени, как я с тобой — я больше не вижу снов о пантере. Кажется, это к лучшему. — Детектив прижалась к сильному мужскому телу, чувствуя, что начинает засыпать. — Я люблю тебя, Люк. На самом деле, я не понимаю, что между нами происходит, потому что это так быстро и неистово. Но я хочу, чтобы ты знал: я люблю тебя.