Дени кусает губу, смотрит на Моттле, видимо, подыскивает фразу. Стучат. Дени не обращает внимания. Вахтер, нерешительно войдя, подходит ближе по знаку к Дени и что-то тихо говорит ему.
Дени, вахтеру. Нет, нет. Попросите ее сюда.
Вахтер идет за Мадленой и вводит ее.
Те же, Мадлена.
Когда вахтер удаляется, Дени подходит к Маллене, молча целует ее, потом немного отступает.
Мадлена, подавая руку Моттле. Здравствуйте, Моттле.
Дени, Мадлене. Какие ты приносишь дурные вести?
Мадлена. Какие дурные вести?.. Да никаких. Разве я непременно должна приносить дурные вести?
Она смотрит на Моттле, который тоже, по-видимому, недоумевает.
Дени, мрачно, избегая их взгляда. Ты была у Кастро?
Мадлена, с тем же беспокойным вопросом в голосе. Да… как ты меня просил…
Дени. У них было много народу?
Мадлена. Как обычно: человек пятьдесят.
Дени. Кто?
Мадлена. Ты же знаешь: наш революционный свет, несколько литераторов, довольно много иностранцев.
Дени. О чем говорили?
Мадлена. При мне мало о чем.
Дени. А за спиной у тебя?..
Мадлена. Едва ли многим больше. Царил как бы соответствующий случаю тон; вроде как на больших свадьбах; официальное удовольствие, расточаемое щедро; и маленькие гримасы втихомолку.
Дени, все так же озабоченно. Так. Видела ты Жанну Фереоль?
Мадлена. Она только промелькнула.
Дени. Как она себя держала?
Мадлена. Очень мило, очень оживленно, улыбочки и «моя дорогая» направо и налево, и при этом такой вил, который означал: «Что? Разве мы не говорили?» (Меняя тон). Но, может быть, по-твоему, это дурные вести?
Дени, к Моттле. А ты не видел Фереоля?
Моттле. Нет. Я видел людей, которые его встречали.
Дени. Которые его встречали в разных местах?
Моттле. Возможно, не помню.
Дени, Мадлене. У Кастро о нем говорили?
Мадлена. Спрашивали у Жанны, как он поживает.
Дени. Только и всего? Не интересовались узнать, что он думает о событиях?
Мадлена. По правде сказать, никто ничего не интересовался узнать, наоборот. У каждого был такой вид, точно он осведомленнее всех других, более посвящен в «тайну богов» и ищет глазами желанного репортера, чтобы тот засыпал его вопросами.
Дени, с горечью, как бы про себя. Все это замечательно мило.
Мадлена, живо. Но только я удивляюсь, как такой человек, как ты, и на твоем месте, может придавать какое бы то ни было значение этим Кастро и компании. И это в ту минуту, когда народ охвачен таким порывом к тебе, таким искренним энтузиазмом, какого ты, вероятно, еще никогда не знал! Ведь правда, Моттле?
Моттле. Я как раз это самое говорил.
Мадлена. Не далее, как сегодня, когда я выходила из дому, ко мне подошла на улице какая-то старуха, которая, должно быть, знает нас в лицо, бедная женщина. Она взяла меня за руку: «Сударыня, вот что я вам скажу, а вы ему передайте, смотрите. Великое счастье тем, кто дожил до его прихода».
Дени. Да. Так вот, я тебя прошу, запиши все эти маленькие случаи в тетрадку: а лет через десять я, может быть, попрошу тебя мне их прочесть. (Моттле и Мадлена смотрят на него, обмениваются взглядом. Дени ходит взад и вперед, погруженный в свои мысли. В дверь стучат два раза. Дени, с раздражением). Да. (Появляется вахтер с взволнованным видом. Он подходит к Дени, говорит ему на ухо. Дени удивленно вздрагивает). А!.. (К Мадлене и Моттле). Оказывается, ко мне приехал король. Что это может значить?
Вахтер удаляется.
Мадлена. Мы исчезаем.
Дени, провожая их в одну из дверей. Мне кажется, действительно, знакомить вас сейчас было бы не совсем удобно. (Целует Мадлену. Указывая Моттле смежную комнату). А ты, Моттле, побудь здесь еще минуту.
Закрывает дверь, возвращается.
Дени, король, которого вводит вахтер, немедленно вслед затем удаляющийся.
Король в верховом костюме.
Король, очень сердечно, хотя чуть-чуть озабоченно, жмет руку Дени. Как вы поживаете, мой дорогой премьер? Я вам не помешал?