— Добро пожаловать на наш родной остров Твин Бич-с, господин Управляющий! Надеюсь-с вы полюбите его так же, как и все его жители-с, а я проведу для вас экскурсию-с и введут в курс-с дел-с!
— Какая экскурсия, Рики? — я обернулся на приставший к пирсу кораблик-развалюху и наблюдал, как двое бугаев неспешно привязывали канаты к гнилым сваям. — Скажи-ка мне лучше, как я здесь оказался?
— Я запросил вас-с из столицы-с, как обычно, — ответил Рики. — Отправил телеграмму-с в министерство-с с запросом о новом Управляющем-с, вас и прислали-с — стандартная процедура-с.
Я нахмурился, стараясь собрать мысли в кучу. Здорово мешали этому процессу таджики-грузчики, что с грохотом закидывали на борт корабля дощатый трап. От их топота по доскам шла вибрация и я непроизвольно опасливо напрягал мышцы ног для сохранения равновесия.
Пирс был шириной всего-то пару метров и мне абсолютно не хотелось снова оказаться в воде, где неспешно кружил уже знакомый темный плавник.
— Э-э, по-моему тут какая-то ошибка! — сказал я. Хотя и купание освежило, но соображалка соображала туго. — Я никакой не управленец, я на филологическом!
— Фило, что-с? — переспросил Рики, наморщив лоб. — Вчера пришло ваше досье-с из министерства-с! Мануэль Санта-Круз, студент, отличник! Должен прибыть на этом корабле! Я лично получил-с факс!
— Факс, — протянул я, а сам подумал. —«У как все запущено, техника здесь класс! »
Да, действительно, вроде так и звали вчерашнего студента. Вот, сволочь! Куда это он меня отправил? Небось еще подсыпал что-то в ром!
В это время грузчики, громко топая, протащили здоровенный сундук между нами, заставив расступиться. Помост завибрировал. Я опасливо забалансировал на краю причала, но вовремя обхватил деревянную сваю.
Ударился зубами, закашлялся опилками.
— Вот и новый сундук-с с бюджетом! — сквозь туман услышал голос Рики.
«Бюджет...» — выплыло из тумана в голове золотыми буквами.
— Э-э, Рики! Ну и сколько там примерно? — спросил через минуту, когда туман рассеялся.
— Десять тысяч фунтов-с, господин Управляющий-с, — ответил мой помощник. — Мы ведь английский остров-с, колония, потому-с и фунты английские-с.
— Тогда почему ты говоришь на моем языке? — удивился я.
— А это все гейм-имплант-с! — ответил Рики и вытаращил глаза. — Я думал вас ввели в курс дела?
— Да-да, — я запнулся. — Но может все же покажешь его?
Я тоскливо провожал взглядом тяжелый сундук, который таджики дотащили до берега и, ухнув, забросили в кузов подъехавшего пикапа.
Машина была настолько старой и проржавевшей, что ошметки родной, темно-красной краски были едва различимы. За рулем я разглядел еще одного гастарбайтера в кепке.
— Конечно покажу-с, господин Управляющий! — рьяно ответил Рики. — Но все же-с лучше сначала добраться до вашего дворца! Там бы вы отдохнули-с с дороги и покушали!
— Отличная мысль, Рики! — я снова запнулся. — Погнали!
«У меня еще и дворец! Ну и неделька началась!»
Мы бодро дошагали до пикапа. Особенно поторапливался я, так как хотел быстрее покинуть неустойчивую конструкцию.
Частенько оглядывался на кружащий в воде плавник — казалось он сгибается, как бы подзывая меня обратно к себе, зовя — «эй, эй, парниша, вернись-ка, не договорили!» На прощание он вроде даже помахал.
Я помотал головой. Что за бред? Неужели это из-за рома?
Ощутив под ногами твердую почву я возрадовался. Но не долго. Белый песок начал прижигать обнаженные ступни и я кряхтя допрыгал до пикапа.
— Позвольте мне-с! — Рики опередил меня и первым сел в кабину. — Возле окна дует-с!
Он устроился посередине продавленного, зашитого в нескольких местах сиденья, я влез следом. Со скрипом захлопнул тяжелую дверь. Она лязгнула замком.
Водитель покосился на меня, неуверенно стянул кепку с головы и кивнул.
Я кивнул в ответ.
— Это Мучо! — представил водителя Рики. — Он наш шофер!
— Очень приятно! — я скорчил улыбку.
— Он немой! — Рики наклонился к моему уху. Я кивнул.
Внутри было душно, так что я опять взмок. На потресканной панели гудел маленький вентилятор — толку от него было не много. Тихо играла старая магнитола с двумя колесиками настройки и маленьким окошком, за которым бегала стрелка, показывая частоты радиоволн.
Томный мужской голос распевал какую то веселую песенку, по-моему на португальском. Подыгрывали ему барабаны, трубы, маракасы и еще какие то инструменты, названия которых я не знал. В припеве вступал мужской хор.
Водитель повернул ключ зажигания. Стартер долго и натужно завывал, наконец двигатель с оглушительным тарахтением завелся, чихнув пару раз. Водитель отреагировал на это ослепительной белозубой улыбкой, зыркнув в мою сторону.
«Ну-ну, радости полные штаны!» — подумал я, улыбаясь в ответ. Господи, какого года эта рухлядь?
Машина дернулась и покатилась в сторону джунглей. Я же с интересом разглядывал берег. Голубые волны с белыми барашками пены накатывали на песок и откатывались назад. Пустой пляж простирался до самого горизонта, залитый ярким солнечным светом.
Глядя на эту красоту, я не мог сдерживать радостную улыбку. Ведь буквально вчера я был в шумной промозглой Москве озадаченный проблемами, а теперь оказался в раю! Жаль только что нельзя прямо сейчас искупаться и позагорать! Ну ничего, я скоро вернусь — пообещал я океану.
И чего вдруг этот кубинец отправил меня вместо себя? Может он тоже напился вчера и ступил, как в «Иронии судьбы»? Да, скорей всего так и было.
Скоро доехали до джунглей и стало темно. Оказались на узкой дороге под высокими пальмами. Между ними в изобилии росли огромные раскидистые папоротники и другие кусты поменьше. Зелень стояла сплошной стеной, обвитая лианами.
Мучо прибавил звук и я даже смог сквозь рев двигателя слушать зажигательную музыку. Не смотря на легкое похмелье, обезвоживание, жару, пот, влажность и голод настроение было отличным.
Дорога часто петляла. Она была такой узкой, что я мог, протянув руку, доставать до листьев папоротника. Вдобавок они нависали над дорогой, образуя низкую арку и частенько хлестали по лобовому стеклу.
Оно было мутным и с двумя трещинами. Листья оставляли на стекле зеленоватую жидкость и Мучо включал престарелые дворники, чтобы хотя бы немного видеть куда мы едем. Я с трудом различал дорогу, но наш водитель был абсолютно спокоен — видимо катался тут не раз.
Дворники работали очень медленно, казалось вот-вот и они замрут навсегда, как старые ветераны, гордо исполнившие свой долг.
Пикап часто подбрасывало на ухабах. Рики при этом умудрялся как то изящно, не меняя положения, невозмутимо подпрыгивать на сиденье. Мучо вцепился в руль и ему все было нипочем.
Мне же становилось плохо. Желудок трясло и зубы клацали. Я вцепился в ручку над дверью. Пару раз особо наглые листья хлестали по лицу. В салоне стояла такая влажность что казалось сейчас тут появятся рыбы.
— Пи-ить! — смог выговорить я.
Рики достал из-под сиденья фляжку, открутил крышку, протянул мне.
— Берегите зубы-с! — он наклонился ко мне.
Я понюхал фляжку — пахло спиртом и немного карамелью.
— Это что? — выкрикнул, стараясь перекрыть рев двигателя и громкую музыку.
— Ром! — Рики снова приблизился, что мне стало неуютно. — Наш, твинбичевский! Самый вкусный!
Дрожащей левой рукой я поднес флягу и отпил глоток. Рот обожгло огнем. Затем продрало горло. Я поперхнулся.
Тут пикап подбросило на очередном ухабе. Адская жидкость плеснула в приоткрытый рот и обожгла ноздри. Из глаз потекли слезы.
Приходил я в себя минут десять. Самочувствие стало гораздо лучше. Я даже как то весь расслабился и обмяк на сиденье. Глаза слипались. Все-таки какие классные парни ехали со мной!
— Рики! — позвал я, с трудом ворочая языком. — Самый вкусный, гришь?