Я посмотрел на лягуху. Милое пятнистое создание с черными глазами. Разве могут такие милахи причинять вред?
— Я же не собираюсь ее целовать! — пробурчал. — Сказки — это все вранье про принцесс в лягушках! Ну вот как здоровая бабища поместится в эту мелкую лягуху? Ну бред же!
Помолчал полминуты.
— Лишь бы они не тронули Мучо! — сказал.
— Нам надо быстрее добраться до порта-с, синьор губернатор! — сказал Рики.
— Этот Рауль еще доставит всем проблем! — подал голос Фелипе. — Заберу свою долю и свалю с острова!
— Ладно, — сказал я. — Это все еще в туманном будущем, пока что нам надо в порт! Погнали!
Мы пошли по дороге. Папоротниковые листья в руках у Фелипе с шуршанием скользили по влажной траве. На листьях лежал рюкзак с монетами.
Иногда он подпрыгивал на кочках и звенел. Также когда бухался в ямы. Я неотрывно наблюдал за его целосостью. Кто знает, ведь любая из монет могла дорого стоить.
Рики шагал рядом. Они с Фелипе иногда менялись. Тащить сокровища по скользкой траве было гораздо легче.
Санти поймал неосторожную бабочку. Устроился вполоборота ко мне на плече следопыта. Стал жевать ее. Шевелить огромными желтыми крыльями бабочки, держа ее в клюве. Мне стало тошно.
— А что если Рауль забрал все припасы у портовых? — спросил я.
Увидя как Санти уплетает насекомое, желудок отреагировал голодными тошнотными позывами.
— Нарвем бананов-с, синьор губернатор, — спокойно ответил Рики.
— Мы же в джунглях, синьор, — сказал Фелипе. — Здесь много еды!
— Например? — спросил я.
— Начиная от дождевых червей, пауков, личинок, стрекоз, термитов — начал перечислять следопыт.
— Уф, надеюсь я настолько не оголодаю! — меня передернуло.
— Можно набрать плодов хлебного дерева, бананов, кокосов, фиников, манго, — продолжил Филипе.
— Вот это уже классно! — заметил я.
— Теоретически можно зажарить на костре черепаху или крокодила, но это уже сложнее, — закончил Филипе. — Рики, твоя очередь!
Они с Филипе поменялись местами и помощник потащил листья с сокровищами.
Криков обезьян и птиц стало поменьше — видимо, дело шло к вечеру. Пару раз вдалеке рыкнули дикие кошки.
С тех пор как мы вошли в джунгли, я потерял счет времени. Да и кроны деревьев над нашими головами плохо пропускали свет и не давали определить примерное время.
«Систем!» — мысленно позвал я. — «Покажи мне время!»
В левом нижнем углу зрения появились белые цифры.
«19:52»
«Хорошо, убери!» — подумал я. Ничего не изменилось. Цифры так и висели сбоку моего взгляда.
«Убери часы!» — снова подумал я и опять ничего.
— Систем, убери часы, — прошептал тихонько.
Часы поменялись на «19:53».
«Ну класс!» — подумал. — «Что за глюк? Что все время теперь с часами ходить? Можно так фокусы показывать простачкам — угадывать точное время. Надо написать в поддержку!»
Наконец впереди в просветах между деревьями замелькало небо. С красными отблесками заката.
«Так, — подумал я. — Закат же с другой стороны!»
Доползли до берега. Глазам предстал простор океана. Сапоги зашуршали по белому песку. Сокровище утяжелилось, судя по запыхтевшему Рики.
Слева до горизонта — белый пляж с медленными белыми барашками на мягких волнах, справа — та же картина Тютчева. Или Айвазовского...
Впереди сидели рядком на песке пятеро мужчин и ослик стоял с левого края их молчаливого строя.
Рабочие созерцали догорающий бревенчатый офис порта, а вот сам пирс еще полыхал вовсю. Пламя низко гудело и стреляло искрами, поглощая стены и крышу избушки, что служила домом портовым рабочим.
Стены внизу уже выгорели до угля и мерцали красным раздуваемые легким бризом с океана. Крыша сначала прогибалась и проваливалась под пляшущими буйными языками, а затем с грохотом рухнула внутрь сруба. Взметнулось облако красных искр и утекло по ветру, рассеялось в нашу сторону.
Дым от пожара поднимался невысоко.
Серый осел стоял боком к нам и первым заметил пришельцев, то есть нас. Чумазых и блестящих от влаги и пота. От испуга он издал: «Иаа!»
Рабочие обернулись.
— Синьор, синьор! — они вскочили и принялись здороваться.
Мучо, как обычно, снял кепку, покивал с блестящими глазами. Под его глазом был синяк.
— А у нас тут пожар вот! — сказал Хосе или Хуан Муньос, когда закончили здороваться. Братья были сильно похожи, потому я пока не запомнил кто из них кто.
— Да, я вижу, Хэ-кхэм-кхэ! — я нарочно закашлялся, чтобы не попасть в неловкую ситуацию с именем грузчика.
— Вы заболели, синьор губернатор? — с тревогой поинтересовался он.
— Нее, Хэ-кхэм, кхэ! — снова покашлял. — Дым вдохнул наверное.
— Мигелито-с! — Рики припал к ослику и обнял его за шею.
— А к нам заявился бывший губернатор и оставил осла, синьор! — заявил грузчик.
Остальные рабочие загрустили, неловко переминаясь и топчась на месте. По очереди оглядывались на пламя и угли.
Изба уже затухала и тлела, пованивая. Доски пирса почернели, обуглились, а огонь сползал по здоровым сваям.
— Да при чем тут осел, Хуан! — старший брат Хосе (теперь понятно!) оттер младшего чуток в сторону. — Рауль обезумел, синьор губернатор! Махал пистолетом, угрожал нам!
Ослик снова издал: «Иаа» и потянулся к моему рюкзаку, видимо надеясь на угощение.
«20:16. Успешно выполнен квест „Возвращение ослика“. Уровень повышен на 5 пунктов. Текущий уровень 0.35. Лояльность фракции „зеленые“ повышена на 5 пунктов. Лояльность фракции „националисты“ повышена на 5 пунктов. Лояльность фракции „милитаристы“ повышена на 5 пунктов. Средняя лояльность граждан 83.»
— Они тут все подожгли с Уго и Матео, синьор губернатор! — продолжил Хосе. — А нам Рауль запрещал тушить с пистолетом!
— Все правильно, Хосе! — покивал я. — Не надо рисковать своим здоровьем и жизнью перед этим психом!
— Эх, ну что же поделаешь, — продолжил я. — Все равно этот пирс дышал на ладан! Теперь для строителей много работы — разобрать этот, возвести новый, крепкий пирс. Широкий и гостеприимный! Для того, чтобы новоприбывшие граждане и гости нашего родного острова сразу почувствовали мощь и размах нашей державы!
«Что то меня занесло!» — подумал я и пирс с громким треском стал заваливаться набок.
Слушавшие меня пятеро рабочих кивали и оборачивались на догорающую конструкцию. С грохотом и шипением она рухнула в воду. В воздух поднялось большое облако белого пара.
Тем временем солнце зашло за джунгли и стемнело. Выплыла большая круглая луна и небосвод усыпали сотни звезд.
«Да уж,» — думал я, запрокинув голову. — «В городе столько звезд не увидишь!»
— Ну что, Рики! — я повернулся к помощнику. — Что ты там говорил про бананы?
— Да-с, синьор губернатор! — кивнул он. — Сейчас нарву — вспомню детство-с!
— Я с тобой! — Фелипе пошел за ним. — Посвечу фонариком!
Вдвоем они направились к черному лесу, луч фонаря метался в сумерках. Плясал по песку, стволам пальм и огромным раскидистым листьям.
— Мы разведем костер, синьор! — сказал Хосе.
Потянул за собой братишку собирать не догоревшие деревяшки.
Я снял сапоги, носки. Поморщился от запаха. Все же намотали они немало миль! Пошел босиком к воде.
Песок был теплым. Слегка проваливаясь, топал и наслаждался таким редким для меня ощущениями. Разве в Москве когда погуляешь вот так — босиком по чистому песку! Может только летом, в редкие жаркие деньки, да и то под ногами будут окурки и всякий мусор.
Закатал джинсы. Вошел в воду по щиколотку. Она тоже была теплой. С шипением мягко накатывали волны на берег. Откатывались обратно. Было приятно, свежо и щекотно.
Снова здравствуй, Тихий океан! Закинул носки в сапоги. Зачерпнул в них воды. Побултыхал, прополоскал. Вылил. До утра надеюсь высохнут.