И самое грустное - в этом танце не было ни капли магии. Только величайшее мастерство и невероятное количество ярких чувств. Почему грустное? А потому, что всю свою жизнь я завидовал тем, кто может красиво танцевать. Завидовал настолько, что одно время пробовал немного заниматься бальными танцами. Даже получалось относительно неплохо. Не Бандерас, конечно же, но и в травму после танца со мной мои партнерши на превратившихся в ласты ступнях не бегали. Беда была в том, что не приносили мне танцы восторга и экстаза, а только наоборот - сковывали по рукам и ногам, особенно если проходили показательно. Ну не публичный я человек, к сожалению. Не прет меня это. Но и завидовать я переставал. Такая вот нелогичность, впрочем, зависть редко когда разумна. А здесь, прямо сейчас, само с неба упало к ногам, так почему бы не протянуть руку и не взять?
Скажу прямо, когда я согласился на уроки, я предполагал, что будет нелегко. Я не был наивным юношей и отлично еще по прошлому миру знал: то, что на экране или на сцене (пусть подмостками является повседневная жизнь) выглядит легко и просто, на самом деле достигается каторжным трудом, потом и, иногда в буквальном смысле, кровью. Но, честно говоря, даже в своих самых страшных кошмарах я не мог представить, что будет настолько тяжело. Прославленные в веках немецкие фельдфебели и надсмотрщики на плантациях удавились бы от зависти, глядя на то, как меня тиранила эта хрупкая на вид девушка. Крэбб был жирным в каноне? Какой жир, о чем вы?! За столом я метал еду как не в себя, но все съеденное через танцевальные па из меня выжимал мой строгий наставник. Растяжки, сложной формы бег, упражнения на выносливость, сложные позы и стойки, в которых нужно было надолго неподвижно замирать и быстро менять, больше похожие на ката из карате по форме и смыслу, чем на танцевальные па... Все это делало из моего тела отличную заготовку для будущего бойца. Ну или непрофессионального танцора.
Очень скоро мой распорядок дня принял следующий вид: около восьми утра подъем, завтрак, тренировка, обед, сиеста, летняя самоподготовка по хогвартским предметам или развлечения вместе с Гильермо, вечерняя тренировка, свободное время, которое обычно я проводил в задушевных беседах обо всем понемногу с Риккардо Мигелем и его женой. Говорили мы поочередно на английском, испанском, латыни (немного) и русском, которому для разнообразия обучал обоих взрослых я.
Незаметно за этими пытками пришло наконец время, когда Мастер посчитал меня готовым к парным тренировкам:
- Запомни, - просвещала меня Антоннита, - относиться к партнерше по танцу нужно так, как будто она последняя оставшаяся женщина на земле. Нет! Как будто других никогда и не было! Дорожи Ей! Твоя партнерша - это птица, которая доверчиво села на твою руку, так относись к Ней с трепетом. Твоя партнерша - это язык пламени, который может обжечь, относись к Ней осторожно. Твоя партнерша - это все, что есть в этом мире, относись к Ней бережно. Ничто не должно тебя интересовать кроме Нее, пока ты с Ней в танце!
- Итак. Для начала, вальс. Положи на меня свои руки так, как я тебе показывала. Ах да, - Антоннита томно наклонила свою голову к моему уху и нежно произнесла: - Попробуешь меня между делом полапать, получишь в еде слабительное такой силы, что долетишь до своей Англии, подобно маггловской ракете!
- Я не понимаю, о чем ты говоришь, - открестился я, хотя мысли у меня такие проскальзывали. Организм у меня был уже практически взрослый, и желания у него были соответствующие. А тут - такая красотка! Как говорится, есть и на что руку положить, и что в горсти стиснуть. И при этом талия такая узкая, что руками обхватить можно! Ух - огонь!
- Ну да, ну да! А то я не вижу, как ты меня взглядом... раздеваешь. И не думай даже! И еще, забыла сказать. Наступишь мне на ногу - получишь Стимулус!
Так и продолжили. Немного вальса, как самого простого, немного танго, немного пасодобля и очень, очень, очень много физкультуры. Мягкость и плавность, резкость и скорость - все это я стал как никогда чувствовать, благодаря танцам с Антоннитой. Вот только, как я не пытался хотя бы сравняться с ней, ничего у меня не получалось. "Не дано" - это очень печальное словосочетание, если применять его к себе.
Где-то в начале августа, видя что мой восторг от занятий поутих и, соответственно, прогресс в изучении танцев замедлился, Антоннита вывезла меня в ближайший город, показать публике и мне, чего я достиг. Произошло это без всякой помпы. Просто в один из летних вечеров вместо тренировки Антоннита зашла ко мне в комнату, кинула на кресло маггловскую одежду по размеру и сказала: "Оденься, мы едем танцевать!"
Портключ закинул нас в небольшую беседку, спрятанную в лесу недалеко от хорошо наезженной дороги. На остановке мы смиренно дождались автобуса (хотя возле Антонниты то и дело останавливались дорогие машины, желая подвезти такую красотку куда угодно) и как обычные небогатые люди доехали до ближайшего городка.
Судя по тем овациям, которым сопровождалось появление моей учительницы на местной танцевальной площадке, она была широко известной в узких кругах личностью.
- О! Колдунья!
- Колдунья! Станцуй со мной!
- Колдунья, почему тебя так долго не было?
- Несравненная, подари мне свою улыбку!
- Подруга! Научи нас так же зажигать сердца!
Подождав, пока вокруг не соберутся все юноши и девушки, и немного покупавшись во всеобщем обожании, Антоннита громко произнесла:
- Всем привет! Спасибо, что вы все так меня любите! Так. Тихо! Сегодня я тут присутствую в весьма необычном качестве. Сегодня я пришла сюда не только для того, чтобы зажечь ваши сердца своим танцем... Я хочу представить вам своего ученика.
- Оу!
- Счастливчик!
- Почему он? Почему не мы?
- Тихо, тихо. Не обижайтесь. Брат меня попросил, к нему все вопросы.
- У-у-у...
- Так. Я учу его очень хорошо. И это его первый выход. Сеньориты, кто хочет проверить его?
Судя по тому, что желающих потанцевать со мной девушек оказалось немало, и это, несмотря на то, что я был внешне их заметно моложе, у Антонниты было здесь много готовых помочь ей подруг. Или уязвить моей неуклюжестью побольнее. Женская дружба, она такая. Скорее, верно второе, так как мои партнерши по танцу все время старались прижаться ко мне несколько плотнее, чем это допустимо даже в жарких латиноамериканских танцах, и через это заставить меня совершить ошибку.
Впрочем, на прижавшиеся округлости отвлекаться мне, несмотря на бушующий в крови от возраста и заводящей музыки гормональный шторм, было совершенно некогда. Перед самым началом первого танца Антоннита успела мне шепнуть: "У тебя впереди еще почти месяц отдыха в гостях на нашей гасиенде. Так что, если не желаешь, чтобы прошлые тренировки показались легким ничегонеделанием, сейчас тебе следует выложиться по полной. И даже случайно не опозорить своего учителя. А то... " - Антоннита многозначительно на меня взглянула и плотоядно улыбнулась.
И я выложился. Поначалу больше из некого испуга, а потом все больше и больше - от души. И честно скажу, к моему глубочайшему удивлению, у меня... все получалось! Да, где-то еще я лажал, где-то не успевал, где путался, но за месяц научить танцевать, пусть только в основах, достаточно сложные танцы с нуля... Это просто невероятно! Антоннита действительно совершила невозможное! И самое главное - не было той моей скованности, которая так мешала мне в прошлой жизни. Я прочувствовал, как это здорово - танцевать.
После такой наглядной демонстрации, я вновь загорелся тренировками и со всем прилежанием следовал устоявшемуся распорядку. И ничуть не жалел об этом. Причем, видя мои успехи в контроле тела, Риккардо Лусеро тоже стал понемногу учить меня работать с железом. Пусть это и были самые азы фехтования, но тоже очень полезно. Да и Гильермо всегда был готов поправить своего друга.