Когда влюблённые сели завтракать, Джек попыталась не смотреть на коробку. Она даже подумала о том, чтоб попросить мужа поставить посылку на пол, но это было бы похоже на то, что она боялась её. И когда Дилан рассмеялся, наёмница подняла на него взгляд.
— Я действительно хорош в том, чтобы не вторгаться в твой разум. Я хотел быть честным и очень беспокоился о том, чтобы не нарушить собственное обещание. Но иногда твоё лицо тебя выдаёт. Когда ты думаешь, что одна или слишком глубоко погружаешься в размышления — твоя мимика красноречивее слов. — Джек начала было вставать, чтобы положить тарелку в раковину, но мужчина остановил её. — Мы не должны когда-либо открывать эту коробку. Никогда. Мне всё равно, что там внутри. Всё равно, зачем он прислал её, этим же подталкивая тебя к действиям. Но она у нас.
— Что если там что-то от вампира? — и начав говорить об этом, Джек поняла, что должна признаться в своих страхах мужу. — Я боюсь, что это какая-то награда за его убийство. Не хочу ничего из этого. Ничего. Я убила Люциуса, потому что он забрал Рида. Я убила его, потому что не хотела, чтобы кровосос причинил боль твоей семье… Моей семье. Я отрезала ему голову, потому что не хотела оглядываться через плечо остаток своей жизни.
— Это делает тебя человеком, а не убийцей. И если бы ты не положила этому конец, кто знает, кого он убил бы ещё? Мою мать? Отца? Или даже меня? Как думаешь, как долго Совет мог бы держать его под присмотром, прежде чем Люциус, в конечном итоге, не сбежал? — Дилан толкнул коробку в её сторону. — Мы можем прямо сейчас выбросить это в реку. Не хочу, чтобы ты делала что-либо против своего желания.
— А деньги? — оборотень пожал в ответ плечами. — Значит, если бы я сказала, что хочу порвать чеки, а не обналичить их, тебе было бы всё равно?
— Да. У нас не было их раньше, так какая мне разница, что они есть сейчас? — мужчина поднялся на ноги, заключая возлюбленную в объятья. — Прямо сейчас у меня есть всё, что мне нужно. Я люблю тебя. Очень сильно. И никогда не оставлю, независимо от того, какое решение ты примешь.
Дилан так крепко обнимал её, что девушка просто не могла не поверить в его искренность. Уткнувшись головой в грудь мужа, Джек почувствовала, что слёзы, с которыми она боролась больше недели, навернулись ей на глаза. И уже совсем скоро, наёмница всхлипывала, держась за возлюбленного. В какой-то момент, Боуэн поднял свою пару, и сев на стул, устроил на своих коленях, пока она продолжала плакать.
Истощение брало своё. Последним, что запомнила наёмница было то, что мужчина уложил её на кровать и, перевернувшись, Джек провалилась в сон.
Дилан несколько минут смотрел на то, как спит его возлюбленная, прежде чем выйти из спальни, направившись на кухню. Мужчина убирал остатки завтрака, когда зазвонил телефон. Поняв, что это его папа, оборотень улыбнулся.
— Она скоро привезёт тебя домой? — Дилан рассмеялся над приветствием своего отца. — Не могу сказать, что очень соскучился по тебе, в отличие от твоей матери. И по девочке тоже, кстати. Мы собираемся устроить огромный семейный ужин, когда вы изволите притащить свои задницы домой.
— Джек спит. — Оборотень услышал, как вздохнул Джордж. — Надеюсь, что ей удастся отдохнуть несколько часов. Мы поговорим потом.
— Она все ещё не преодолела себя?
Дилан разговаривал с родителями каждый день, что они здесь.
— Бедняга. У этой девочки яйца побольше, чем у многих мужчин, с которыми я знаком. Спасти не только твоего брата, но и тебя… Я знал, что она станет хорошей парой.
Так и было. Оборотень бросил взгляд в сторону спальни.
— Пап, что если Джек не сможет справиться с этим? Что если это будет преследовать её всю оставшуюся жизнь? Я не хочу, чтобы она страдала, потому что считает, что провалилась.
— Она не… Я хочу, чтобы ты привёз её сюда. Привёз домой. Я хорошенько поговорю с ней, но если и это не поможет, мне придётся отвести её в сарай. Джек увидит причину бороться, когда почувствует вкус моего прута.
Дилан усмехнулся.
Не было никакого переключателя. Никогда не было. Впервые, когда мужчина попал в сарай, он ждал, что его ноги будут кровоточить не меньше, чем месяц и понадобится воистину огромная работа по восстановлению, чтобы вновь научиться нормально ходить. Но то, что отец сделал с ним в тот день, было намного хуже. Джордж сказал, что разочарован поступком своего сына, и тем, что тот расстроил свою мать.
Дилан больше никогда не возвращался в сарай. Конечно, он не был идеальным ребёнком, но одного взгляда отца хватало, чтобы утихомирить свой нрав.