— Отключился! Ничего себе! — сказал Миша, — А что случилось-то?
— Внутри что-то тикает. Значит живой. — Приложив ухо к корпусу робота предположил Коля. — Точнее, действует. Может, перегрелся на солнышке?
— Температура нормальная — 46,6 градуса, — определил Саша, открыв крышечку на панели приборов, затем открыл еще одну крышку и вытащил предохранитель, — о, да у него предохранители сгорели! Та-ак, посмотрим на экран, он должен что-нибудь сообщить перед отключкой. Ага, вот: «Сундук без мозгов — очевидно, образное выражение, где слово „сундук“ обозначает корпус или кожух робота, а „без мозгов“ означает полную неспособность робота к разумному мышлению. В целом, это крайне низкая оценка деятельности робота. Такой робот опасен для окружающих и он должен отключиться»…
Приятели не глядя друг на друга молчали, отряхивались и восстанавливали дыхание. Одно им было ясно — сейчас, сходу бесполезно разбираться в этом, таком неожиданном, скоротечном событии и искать виноватых…
— Да, видно нельзя обзывать роботов, если у них от этого предохранители горят! — только сказал Миша, и приятели пошли по домам обмывать боевые раны — шишки, царапины, ссадины и синяки.
«У НЕГО ПОЕХАЛА КРЫША»
— Почему ДИМА не пришел к ужину? Опять где-нибудь туннель роет? — спросил папа, усаживаясь за стол, где уже сидели проголодавшийся Саша с вилкой и куском хлеба наготове, и Маша с Каролиной, которой Маша после тщательного медицинского осмотра назначила усиленное питание.
— Р-робот хороший, компьютер-рр, Интер-рнет, — щегольнул новыми знаниями Артамоша, услышав имя робота.
Мама поставила на стол тарелку с разноцветным салатом, блестящую кастрюльку, где в томатном соусе плавали толстые неповоротливые сардельки, блюдо с дымящимся картофельным пюре, и приметив это Артамоша требовательно добавил: «Давай картошки Артамошке!.. Артамошке картошки!»
— А Димочка в мастерской у Леонида Давыдовича пишет картины! Димочка теперь художник! — на вопрос папы ответила Маша, — и дядя Леня сказал, что Димочка способный художник-абстаканист,…нет, абстараканист!
— Абстр-рракцинист! — поправил ее попугай.
— Абстракционист!? То есть художник, который рисует беспредметные и бессюжетные картины. — догадался папа, — Что-то не верится! Мы его этому не учили! Правда, у него установлена программа для рисования в электронном виде… но чтобы писать картины этого недостаточно — тут нужна фантазия! А фантазия — это пока привилегия человека. Так что непонятно, откуда у него такой редкий талант!
— А талант, папочка, дается от природы! Так говорит дядя Леня, а уж он в этом больше нас понимает!
— Знаю, знаю! Дядя Леня для вас главный авторитет. Что ж, будем считать что ДИМА — дитя природы, и нам просто повезло, что она его так щедро одарила.
После ужина вместо принятой в семье длительной беседы с чаепитием, за которым обсуждались многие интересные вопросы, а Саша заодно приканчивал печенье, сушки, сухари и варенье, все поднялись к мастерской художника Леонида Давыдовича, их хорошего знакомого.
Открыл им сам художник и провел в комнату, где был установлен мольберт. Там с палитрой и большой кистью в руках орудовал робот. ДИМА был так увлечен картиной, что даже не заметил их прихода.
— Вот его холсты, еще не высохли, — Дядя Леня показал на развешанные по стенам картины.
Это были пестрые изображения, состоящие из ярких, контрастных пятен, штрихов и мазков, создающих впечатление то плавного волнообразного движения, то буйного разноцветного вихря. «А согласитесь, ведь интересно!» — сказал дядя Леня и вдобавок повернул лицом к посетителям картины, также написанные ДИМОЙ и приставленные к стене для просушки. На этих полотнах угадывались какие-то фигуры и портреты, но также словно подхваченные теми же волнами и вихрями.
— Вполне можно устроить выставку, — сказал улыбаясь дядя Леня, — абстрактная живопись в почете в самых знаменитых музеях мира.
— Дядя Леня, почему же вы тогда не рисуете абстрактную живопись? — ехидно спросила Маша, она явно гордилась успехами ДИМЫ.
— Я люблю рисовать картинки, чтобы были веселые, симпатичные персонажи, яркий цвет, смешной сюжет. Но не представляю, как может быть смешной абстрактная картина.
— Но послушай, Леня, как ты его научил изготовлять эту мазню? — вопросил папа. Он был явно задет, что его робот пишет картины, в то время как он сам, хотя любил живопись, часто посещал музеи и выставки, собирал альбомы знаменитых художников, не имел способностей к рисованию.