Саша оказался в сложном положении, столько дел сразу на него навалилось. Во-первых, перед ним лежала раскрытая книжка, и он с сыщиком Пинг-Понгом сейчас находился в заброшенном доме на окраине города, где скрылись от погони преступники, и короткими перебежками двигался к чердаку, отвечая на безостановочную пальбу меткими выстрелами.
Во-вторых, сегодня истекал срок, когда он должен вычистить и выгладить свои школьные и выходные брюки, иначе мама обещала рассердиться. А допустить это ее состояние никак было нельзя, потому что тогда мама сразу перестает тебя замечать, а на все попытки заговорить с ней отвечает каким-то чужим голосом, что она не желает с тобой разговаривать. И переносить это особенно трудно потому, что на самом деле мама совсем другая — веселая и добрая, и так хорошо забраться с ногами на диван, прислониться к ее теплому плечу и рассказать все, что тебя волнует. И мама внимательно выслушает, и похвалит, и утешит, и все, все объяснит…
В-третьих, нужно было до прихода родителей сбегать в магазин и закупить продукты по списку, составленному мамой с пожеланиями всех домочадцев, в результате чего список оказался очень длинным. И последнее, но самое важное — ему не терпелось поговорить с роботом и обсудить с ним план совместных мероприятий.
Артамон после ухода папы, его главного защитника, приумолк, подозрительно поглядывая на ДИМУ, и только старался не упускать его из виду. Он следовал за ним короткими перелетами, усаживаясь на почтительном расстоянии, которое у попугаев составляет не менее двух метров. ДИМА же не обращал на него никакого внимания, что безусловно обижало самолюбивого Артамошу.
— О, идея! — воскликнул Саша, — Дима, давай разделим работу на двоих. Я дочитаю детектив, а ты почистишь и погладишь мне брюки, быстренько сбегаешь в магазин, и покормишь Артамошу. Да, и присмотришь за Машей, чтобы не шалила. Она маленькая, но слишком шустрая. Как, справишься с этой работой?
— Задание по программе «Домохозяйка» и части программы «Нянька-воспитательница», — быстро определил робот.
— Тогда за дело! — обрадовался Саша, шлепнулся на диван и уткнулся в книжку. Понадобилось еще несколько страниц, чтобы Пинг-Понг расправился с бандой и отправил преступников в полицейский участок. Затем Пинг-Понг вышел на берег реки, посидел, наблюдая как опускаются сумерки, зажигаются огоньки на противоположном берегу и фонари на проплывающих пароходах, а Саша несколько раз зевнул, спрятал книжку под подушку и задремал…
Папа и мама вернулись с работы и поразились встретившей их полной тишине. Но они едва успели недоуменно переглянуться, как в квартире прозвучал душераздирающий вопль! Они бросились в комнату Саши…
Рядом с диваном стоял ДИМА. На вытянутом левом манипуляторе, который он удлинил выдвижной штангой, висело несколько пар выстиранных, вычищенных и отутюженных брюк, а в правом манипуляторе робот держал включенный утюг. Перед ним приплясывал, держась за ягодицу и сморщившись от боли, Саша.
— Ты что, с ума сошел — гладить брюки на живом человеке!.. Я уснул, а он со своим утюгом… — закричал Саша, а папа, приспустив его брюки, обнаружил красный отпечаток горячего утюга.
— Я получил задание погладить все Сашины брюки, задание выполнено, кроме последней пары — только что задание отменено Сашей, — спокойно доложил робот.
— Это какой-то дебил! Как ты мог оставить их одних с этим чудовищем! И это отец! Каково!? Проводит испытания на собственных детях!! — закричала мама, — Да, а где Маша?
— С Машей все в порядке, она теперь не шалит. Дыхание, пульс, температура в норме.
Все направились в комнатку Маши и замерли от изумления — она сидела в кресле, привязанная бельевой веревкой к подлокотникам и спинке. Робот закрыл ей рот полотенцем, сложенным вчетверо, и завязал тугим узлом на затылке. Потому через полотенце раздавалось только возмущенное мычание Маши. На колени к ней робот усадил ее любимых кукол и включил телевизор на канале с мультфильмами, как будто для того, чтобы Маша не скучала, находясь в состоянии полной неподвижности.
Мама сорвала полотенце, и сразу из Машиных глаз полились слезы, она горько заплакала от обиды — впервые в ее маленькой жизни ее заставили подчиниться силой.