Вновь Евгений практически наяву услышал, как гневным и уверенным голосом отправляет этого оборзевшего, самоуверенного урода в далекие края, а затем разворачивается и, с неторопливо, с достоинством, удаляется прочь, всем своим видом показывая сколь глубоко он их всех презирает. И он, действительно, повернулся и пошлепал к отделявшей пляж от непосредственно городской черты, идущей вдоль моря, деревянной балюстраде с облупленными перилами, когда-то в одной из прежних жизней, выкрашенных в белый цвет, но вот только вместо суровой отповеди перед этим плаксиво проблеял нечто вроде "Макс, ну нет же ничего, все закрыто… ладно, я поищу, сейчас вернусь… только, ребят, не уходите никуда, ладно?"
Напоследок в спину, словно упругая морская волна во время прилива, тяжело ударил взрыв смеха – низкого и грубоватого, мужского, а так же визгливого и заливистого – женского. Что-то противно звякнуло, потом Макс гаркнул во всю силу своей луженой глотки – Я в тебя верю, боец! Не дай нам тут погибнуть! Ну а если будешь пропадать – зови на помощь! Чип и Дейл тебя спасут!
Грохнул новый взрыв смеха, еще сильнее предыдущего. Не оборачиваясь, Евгений втянул голову в плечи и ускорил шаг.
Вариантов для поиска просматривалось не слишком много – собственно говоря, единственное, что можно было сделать, это прогуляться вдоль береговой линии, в слабой надежде, что какой-то из местных пляжных магазинчиков или заведений общепита, вопреки неписанной традиции, не устроил себе перерыв до вечера. Идти можно было налево, туда, где давным-давно, вероятно, еще в докризисные "тучные" времена нефтяного изобилия, начали было строить аквапарк, возвели несколько уродливых конструкций, очень напоминающих гигантские длинношеие скелеты доисторических чудовищ, которые затем, точно так же, как и эти самые чудовища, вымерли и разложились, стоило только прекратиться финансированию, либо направо. После секундных колебаний, Евгений выбрал именно второй вариант, потому как в той стороне он еще побывать не успел, но, судя по всему, пляжной жизни, туристов, а значит и потенциально работающих торговых точек, там должно было быть несколько побольше.
Тяжело вздохнув, ощущая буквально каждым квадратным миллиметром неприкрытой одеждой кожи, жгучее и острое, будто осколки расплавленного алмаза, хищное прикосновение солнца и уже почти полностью примирившись с мыслью, что, скорее всего, за время этого чудесного вояжа обгорит до мяса или даже еще хуже, Евгений поплелся по скрипучей щербатой балюстраде. В голове гудел рой черных пчел, безжалостно и беспощадно атакуя любые мысли, пытающиеся выстроиться в хоть сколько-нибудь логичную и взаимосвязанную цепочку, однако, по мере того, как Макс, Влад и их боевые подруги оставались все дальше позади, тем сильнее и быстрее, словно на дрожжах, вспухал самый главный, насущный и актуальный вопрос последнего времени – как он, Евгений, вообще мог дойти до такой жизни? Как с ним подобное могло произойти?!
А начиналось все это очень даже прилично, если не сказать оптимистично – когда четыре месяца тому назад, отдел в котором Евгений проработал более пяти лет, окончательно упразднили, раскидав сотрудников по более перспективным командам. К этому времени весь штат состоял ровно из трех человек, включая Евгения, а работа, как таковая, практически отсутствовала. Из-за постепенно набиравших обороты санкций, контакты с внешним миром медленно, но неотвратимо сходили на нет, а основной деятельностью их отдела являлось, как раз, техническое сопровождение поставок из-за бугра. Честно говоря, даже в лучшие времена процесс был отлажен до автоматизма и почти не требовал вмешательства, так что их небольшая, заставленная компьютерами и всевозможной, почти никогда не используемой техникой, пыльная комнатка напоминала сонное царство, а сам Евгений и две делившие с ним площадь, тянувшие последние годы перед пенсией тетки, по большей части развлекались при помощи "ВКонтакте" и браузерных игр. Синекура полнейшая, но и зарплата соответствующая, едва позволяющая платить за квартиру и кое как сводить концы с концами. Ну и полнейшее отсутствие какого-либо присутствия намека на карьерный рост – что, с одной стороны, конечно, сильно раздражало, но зато с другой, означало и минимум нервотрепки, что для человека столь тихого, если не сказать, откровенно пассивного склада характера, каким, уж чего греха таить, сколько себя помнил, всегда был Евгений, являлось исключительно важным фактором, ради которого можно было поступиться очень многим.