— Динь, я знаю тебя слишком долго, чтобы вот так слепо поверить. Ты всегда всё именно так и портишь, — ответила она.
— А ты повзрослела, — улыбнулся Дионис, наблюдая за уже взрослой и мудрой богиней.
— Да уж… — протянула Ксения. — Сколько веков мы не виделись? А если и виделись, то для того, чтобы сказать несколько слов и попрощаться ещё на несколько веков. Конечно, с последней настоящей встречи я изменилась и повзрослела. Тебе, кстати, тоже пора бы. Посмотри на себя, до чего ты дошёл!
— Может ты и права… — опустил голову ещё немного пьяный, но уже много небритый парень. Наступила недолгая тишина, которую прервал Дионис: — Как ты вообще меня нашла здесь?
— Как и всегда, — пожала плечами девушка. — Почувствовала… Твою боль.
— Ой, не такая уж и боль, — отмахнулся Дионис. — Я, наоборот, рад за тебя, правда.
— Разумеется. Ты ведь не умеешь признавать ошибки. Считаешь всегда, что ты прав. Такой несчастный и брошенный. Ты сам себя довел до этого! Никто не запрещал тебе вернуться, и комната в нашем замке до сих пор принадлежит тебе! Мой отец в любое время готов тебя принять обратно, а ты раздул целую трагедию из-за того, что тебе не сказали о твоих родителях! Разумеется, он злится на твои поступки, но простит тебя, если ты вернешься! А ты просто любишь, когда тебя жалеют, но если хочешь знать честно, ты не заслужил сочувствия к себе! — спокойно, но очень твёрдо и уверенно высказала ему Ксения, глядя прямо в глаза, которые он пытался скрыть от неприятной правды.
— Ты права. Так и есть… — тихо согласился Дионисий.
— Я знаю, что я права. Ты не заставишь меня пожалеть тебя в очередной раз, — грубо отрезала девушка. — Ты упустил свой шанс, когда он у тебя был!
— Ты… Про Францию? — спросил парень, скрестив руки на груди и прислонившись плечом к уличному фонарю. — Такая грязная и вонючая страна, если честно. Они же там совсем не мылись в пятнадцатом веке. Да и после, впрочем, тоже. Дикари, одним словом.
— Динь… Это помешало тебе признаться мне в чувствах после того, как это сделала я? На вершине Эйфелевой башни, весенним утром, когда вокруг царила романтика, и мы с тобой были так близки! Помнишь, как мы общались? Проводили вместе столько времени… И не забывай, что я чувствую всё, что чувствуешь ты! А ты вдруг… Промолчал! А после и вовсе стал избегать меня! Неужели ты не нагулялся за столько-то веков?! Теперь кто тебе ближе всех? Вергилий? Алкоголь? Проститутки? — уже более эмоционально говорила девушка, желая найти ответы.
— Ксюш, чего ты добиваешься? Я такой какой есть, этого не изменить, — ответил Дионис. Где-то в глубине души он очень хотел бы сказать другие слова, признаться в чувствах и повиниться во всём, но… Отчего-то он решил, что так будет лучше.
— Я и сама не знаю… Действительно, зачем я вообще пришла к тебе? Наверное, надеялась услышать от тебя хоть что-нибудь в ответ. Но… Я больше не буду за тобой бегать. Ты не единственный мужчина во вселенной и уж точно не самый лучший. Есть те, кто не боятся признаться в чувствах, если они есть, — высказала ему Ксения, после чего разбилась на тысячи светящихся частиц, телепортируясь с Земли.
— Я люблю… Люблю, люблю, люблю… — горячо шептал Дионис, опускаясь на землю и сдерживая свои чувства, что резко нахлынули. Но Ксения его уже не слышала. А бог виноделия, сдержав порыв боли внутри себя, облокотился спиной о фонарь и создал себе бутылочку горячительного напитка, которую тут же осушил в несколько глотков.
Дионис сидел так около часа, рассуждая про себя лишь о том дне, когда Ксения призналась ему в своих чувствах. В то время они проводили много времени вместе. Бог виноделия даже прекратил гулять, уделяя всё свое время Ксении. Тогда бог разврата испортил всё, а после покатился по наклонной… Он и сам с трудом представлял себе причину такого поведения. Её слова были такими неожиданными для него, словно выстрел. А он боролся с противоречивыми чувствами, где с одной стороны он привык принимать Ксению, как свою родную сестру, а с другой прекрасно знал, что это не так, и любил её. Но отчего-то очень боялся в этом признаться, словно бы кто-то осудил его. К тому же, он явно был не готов строить отношения. Ему нравилась разгульная жизнь, и как жить по-другому, он попросту не представлял. Всё это навалилось на него разом, отчего он просто отошёл от девушки и просто молчал. Она не злилась поначалу, дала ему немного времени на то, чтобы всё осмыслить. Но больше они практически не виделись с тех пор. Прошло почти пять веков, что для древней расы не так уж и много. Но для ответного признания слишком уж долгий срок…