Романов рано ушел спать – ему с утра на работу. А Фома еще часа два сидел на кухне с его женой. Пил сваренный ею настоящий бразильский кофе и с искренним любопытством расспрашивал о поездках Романова. Узнал, что через четыре дня он едет в Прагу. Прилечь отказался – мол, боюсь пропустить поезд. Ушел задолго до рассвета.
Между тем следователь Мерецков доложил руководству, что он вышел на след диверсанта Франца Хеккера, заброшенного в СССР в 1944 году. У Мерецкова к Хеккеру свои, особые счеты.
Была у них одна встреча, о которой Мерецков никогда не забудет.
Нестеров и Романов получают отдельное купе. Романов садится так, чтобы чемодан постоянно находился в поле его зрения и начинает рассказывать страшилки из жизни дипкурьеров.
– А еще был случай… Пилот самолета объявил – мы теряем высоту, нужно сбросить груз. Весь багаж сбросили. В том числе и диппочту. А внизу, на земле, уже ждали с машиной.
– Это у нас было?
– Нет, в Англии. За все время существования советской диппочты не была потеряна ни одна вализа. А вот еще был случай, ехал курьер в поезде…
– Товарищ Романов, разрешите отойти в вагон-ресторан?
– Зачем? У вас есть сухой паек.
– Хочется горяченького.
Романов поморщился.
– Ступайте.
Есть не хотелось. Но и слушать стариковские россказни нет сил.
Нестеров сидит за столиком в вагоне-ресторане и размешивает ложкой давно остывший чай в стакане. Подошла девушка с подносом.
– У вас свободно?
– Да, пожалуйста.
Нестеров покосился на девушку. Красивая. Познакомились. Зовут Лиля, едет к сестре в Минск. Когда Нестеров отворачивается, Лиля бросает в его чай крохотную синюю таблетку…
За дипкурьерами следили еще с вокзала. Злоумышленников трое. Кроме Лили еще молодой парень, который курит в тамбуре – Олег Пономарев. И пожилой усатый мужчина, который расположился в проходе с газетой.
Поболтав с Лилей, Нестеров встает и идет обратно в свое купе. Вдруг все плывет перед его глазами, голова кружится. Его подхватывают усатый и Пономарев.
– Что с вами, товарищ?
– Ничего. Голова кружится. Мне тут рядом…
– Мы поможем вам дойти до купе.
Дернули дверь, заперто. Постучали.
– Откройте, вашему соседу стало плохо.
Тишина. Постучали еще раз.
– Пусть он сам подаст голос, – послышалось из-за двери.
– Скажите ему, что это вы, – подсказал усатый.
– Это я, Нестеров, – с трудом шевеля онемевшими губами, сказал Иван.
Дверь открылась. Из купе выглянул встревоженный Романов.
– Что с вами стряслось?
Злоумышленники ворвались в купе. Теряя сознание, Нестеров видел, как усатый набросил на шею Романову гитарную струну и начал душить.
Нападавшие действовали четко и слаженно. Труп Романова спрятали под сиденье. Спящего Нестерова уложили на верхнюю полку. После чего усатый встал перед зеркалом и аккуратно снял приклеенные усы. Когда убирал их в карман, из-под рукава показался край бинта. Да, это он, наш старый знакомый, Фома Герасимов, он же Франц Хеккер.
Обыскали купе. Нашли документы в кармане висящего на вешалке пальто. Фома отдал их Пономареву.
– Работай.
Выглянул в коридор. Все тихо. Вернулся в купе. Лиля подошла к двери. Фома посмотрел на нее.
– Ты куда?
– В туалет.
– Потерпишь. Села, я сказал.
Лиля села.
Пономарев разложил документы на столе. Прищурился, посмотрел на лампочку.
– Темновато тут. Но делать нечего.
Достал из-за обшлага гимнастерки длинную иглу и, подцепив фото на удостоверении Романова, аккуратно отделил его от корочки. Приклеил на это место фото Фомы. Достал тонкое перышко, открыл пузырек с чернилами и стал разводить их в крышечке и черкать на салфетке – подбирать нужный цвет.
Нестеров, лежащий на полке, приподнял голову и мутным взглядом посмотрел на работающего за столом Пономарева.
– Спи, братец, спи, – ласково сказал ему Фома и Нестеров опустил голову на подушку и отключился. Фома выглянул в окно.
– Долго еще? Скоро граница.
– Оттого, что вы меня торопите, я не стану работать быстрее.
Поезд остановился. Прошел по коридору проводник. Постучал в двери.
– На следующей станции – пограничный контроль, никому не спать, купе не запирать, в туалет не ходить, приготовить документы и вещи к досмотру.
Фома накидывает на плечи пальто Романова.
– Подышу свежим воздухом.
Фома выходит из поезда, находит стрелку и переводит ее.