На время отложив этот вопрос, работники милиции стали изучать, где находился Назаров в дни ограблений женщин. Котов сказал ему без обиняков:
— Вас, Назаров, подозреваем в преступлениях, совершенных в Среднем хуторе.
И тот сразу сник. Куда и делась напускная смелость! Без особого нажима сознался в написании записки с требованием положить под камень 1.500 рублей. О настоящем вкладе своего сельчанина он не знал, названная им сумма совпала с той, что значилась в сберкнижке, чисто случайно. Но дальше этого признания Назаров не пошел. Зато сверх ожидания выпалил: «Бабушку я бомбил».
Передали Назарова следователю на допрос. Показания, которые записал в протоколе следователь, насторожили Филиппова, да и других работников группы. Назаров рассказал о своих действиях в общих чертах, известных всему люду этих сел, то есть давал общую схему нападения, но без точных подробностей и деталей, например, где конкретно в соломенной крыше прорыл дыру, куда залазил, как зашел в дом и что там делал.
Чтобы развеять сомнения, повезли Назарова в село для воспроизведения обстановки и обстоятельств преступления. Котов стоял в стороне и наблюдал, как Назаров лез на крышу дома, разрывал солому, показывал место, через которое забрался внутрь. Все это снимали на кинопленку. А Котов думал: «Это не то... Чувствует моя душа, дурит он нас. Но почему?..» Возникло подозрение, что Назаров мог быть лишь наводчиком, а теперь скрывает более сильного участника преступлений.
Назаров хорошо знал потерпевшую, неоднократно у нее бывал, одалживал деньги. А преступление совершил, очевидно, его дружок, которого он так упорно не хочет выдавать.
Следователь вынес постановление на право производства обыска в квартире.
— Вот те самые плоскогубцы и тот самый кусок алюминиевого провода, который изъяли с места преступления, мы направим на трасологическую экспертизу, — сказал Назарову Герасименко, производивший обыск. — Так что вам не отвертеться...
Назаров снова на допросе. К удивлению следователя, спокойно рассказал о том, что к нему в ночь на 20 января действительно приезжал из Горловки его давнишний друг Славик Осипов.
Стало известно, что Назаров ранее жил в Горловке по соседству с Осиповым и они дружили. Доставили на допрос в Красный Лиман Осипова. Этот сначала все отрицал. Однако на очной ставке признался. Назаров повел себя на допросе странно: кроме случая ограбления старой женщины, рассказал о краже поросенка со свинофермы. В краже участвовал и Осипов. Поросенка Осипов увез в Горловку и продал. Дальше следствие установило, что Назаров похитил в разное время шесть поросят, которых продал, а деньги пропил. В краже шести поросят, написании записки, в которой вымогал от жителя Р. 1.500 рублей, он полностью признался и был предан суду.
Случаи же ограбления женщин из обвинения были исключены — оговорил себя Назаров, боясь ответственности за хищения поросят, а они были совершены в группе, то есть вместе с Осиповым, за что, думал Назаров, могут осудить к более строгой мере наказания, чем за ограбление женщин в одиночку...
Самооговор Назарова отвлек участников опергруппы, занятой расследованием дел о нападении на женщин, на целую неделю. Котов и Филиппов вновь собрались, чтобы всесторонне проанализировать все имеющиеся материалы и наметить меры, которые бы привели к раскрытию преступлений.
— Итак, пять разбойных нападений, — задумчиво констатировал Филиппов. — Я прочно утверждаюсь в мысли, что преступник из местных, и вот почему. Он хорошо знает все окрестные села, в которых совершены ограбления. Два села, Крымки и Александровка, почти рядом, всего в трех километрах одно от другого. Теперь давайте проследим за хронологией совершенных преступлений и их географией. Первое нападение было 14 ноября в селе Средний хутор, преступник проник в дом через крышу. Второе — тоже в Среднем хуторе 20 декабря. На этот раз он разбил окно и влез в дом. Третье нападение он совершил спустя месяц 20 января в Среднем хуторе, залез через крышу. Через девять дней, то есть 29 января, в селе Крымки. В этой связи считаю необходимым сделать по всем селам подворный обход и в разговоре с крестьянами устанавливать, кто к кому и когда приезжал в село, — закончил свои рассуждения Филиппов.
Обходя дворы и беседуя с жителями села Шендриголово, работники милиции выяснили еще один случай нападения на одинокую старушку. О нем в милицию никто не заявлял. Преступник действовал таким же способом, как и в предыдущих случаях. Сын потерпевшей, узнав о происшедшем, приехал в село и увез мать в Изюмский район Харьковской области, а двери дома забил накрест досками.