Однажды, выходя из завода, Жудов увидел среди рабочих своего давнишнего друга, бывшего соседа Сашку Гребченко. Когда-то они жили на одной улице.
— Если не ошибаюсь, Санек?
— Он самый, — ответил Гребченко, насторожившись от неожиданной встречи.
— Оказывается, на одном заводе пашем.
— Выходит, так, — подтвердил Гребченко.
— Ну я, кажется, недолго здесь поработаю. И это точно. Я человек дела. На заводские деньги мне будет скучно: в ресторане не часто посидишь и шампанского не всегда выпьешь. А я все это страсть как люблю. И музыку хочу там послушать, и чтобы карманные деньги всегда водились.
— И чем думаешь заняться?
— О, святая наивность! Ничего не понял, вопросы задает. Слушай и на ус наматывай. Надо делать деньги.
— А как? — не удержался от любопытства Сашка.
Вообще-то в глазах Гребченко авторитет Жудова — огромный. О нем он много слыхал от местных босяков и в свое время его побаивался.
— Поначалу, — продолжал Жудов, — достанем винтовки, сделаем из них обрезы, а потом пойдем на «дело». Вот тогда появятся у нас деньги.
— А если заберут?
— Волков бояться — в лес не ходить. Не дрейфь, опыт есть.
Несколько дней спустя Жудов встретился с Гребченко и договорился о предстоящем «деле».
— Ночью поедем в Дружковку, — предупредил Жудов Гребченко.
— А что там?
— Ты забыл, пьяная голова, о чем договаривались?
— А-а-а, за винтовками, значит... Чего ж, помню, только не думал, что уже сегодня это надо...
— Я возьму ломик и монтировку, а ты прихвати нож, тот, что я видел у тебя. Для психической атаки, на всякий случай, у меня есть зажигалка, похожая на пистолет. Так что любой трухнет, если показать ночью, да еще пригрозить. Встретимся на железнодорожном вокзале. Без четверти час. Не болтайся зря по площади, если придешь первым, не мозоль глаза, а стань в сторонке и жди.
— Хорошо, — промямлил Сашка, недовольный нравоучениями.
— Ты не дуйся, а впитывай в себя то, чему тебя учат. Ведь ты еще не был у «хозяина». И не ел баланды. А мне, брат, пришлось уже отведать. И не раз, а все два. Последний раз схлопотал десятерик. Благо, подошла амнистия, половину срока скостили. Надо быть очень и очень осторожным. Сделаем промашку, и считай: я полосатую надену, рецидивом нарекут, а тебя в колонию строгого режима. Так что держи ушки на макушке, или, как говорят, топориком...
В час ночи электричка отправилась в сторону Дружковки. Жудов сидел в одном конце вагона, Гребченко — в другом, так, чтобы можно было видеть друг друга и при случае подать знак.
Доехали быстро. Вышли из вагона и направились к машиностроительному техникуму, где собирались похитить малокалиберные винтовки.
— Вот мы и на месте, — сказал Жудов. — В помещение проникаем через подвал, я тут все раньше высмотрел. А теперь доставай ломик и монтировку.
Гребченко быстро извлек из мешка инструмент. Несколько ловких выверенных движений — и замка на двери как не бывало.
— Иди за мной, — скомандовал Жудов. — Окажется сторож — свяжем. Не вздумай пускать в ход нож. Мокрое нам ни к чему. Если что, то только попугать...
Из подвального помещения проникли в вестибюль.
— Тише, кажется, за колонной на стуле дремлет сторож, — прошептал Жудов.
Вдвоем они обошли спящего сзади и набросились на него одновременно.
— Связывай его, — коротко бросил Жудов. — Его же ремнем! Лежи, папаша, смирно и молчи, — приказал Жудов сторожу, и бандиты поспешили в комнату, где хранились винтовки.
— Вот они, голубочки долгожданные, — обрадовался Жудов. — Клади их в мешок, — велел он сообщнику.
— Смотри, здесь еще какой-то автомат, — шепнул Сашка.
— Клади и его. Он, правда, учебный, но пригодится. Теперь пойдем посмотрим, что там есть в кассах.
В железных ящиках нашли полевой бинокль, секундомер, оптический прицел. В столе оказались оставленные кем-то из ротозеев сто рублей.
— Денежки разделим пополам, а винтовки пока спрячь у себя, — распорядился Жудов, когда вернулись в Константиновку и зашли в дом Гребченко. — Из винтовок сделаем обрезы. Технологию я расскажу позже, понял?
— Мг-у, — промычал Сашка.
— Автомат и часть патронов я заберу с собой, — строго продолжал Жудов. — И не вздумай где-нибудь похвастаться, у тебя эта слабость есть. Я тебя уже предупреждал, чем все это может кончиться.
— Да слыхал я об этом, можно было и не напоминать...
— Повторение — мать учения. Учти это и не обижайся.