Рано утром Жудов ушел домой. По пути обдумывал, куда деть автомат и патроны. Мысль пришла сразу: «Отдам я его на сохранение моему закадычному дружку детства Сашке Хоменко. Он, правда, еще не тертый, ни в каких переделках не бывал. У него все сто лет может пролежать в целости и сохранности. Живет он в своем доме и вне всякого подозрения».
Так и поступил. Правда, Хоменко принял автомат без всякого энтузиазма, с плохо скрытой опаской. Парень еще молодой, женатый, работал газосварщиком, о милиции у него было понятие только разве по прочитанной литературе. И хотя мучил страх, страх ответственности перед законом, он все-таки не смог отказать в просьбе товарища...
«А зачем мне много думать, за кого переживать, беспокоиться? — рассуждал Хоменко. — Пускай себе стреляет, ведь не в меня же. Моя хата с краю, и я ничего не знаю». Позже Хоменко на допросе скажет следователю: «Жудов ведь не говорил мне, где он взял оружие...» Так равнодушие, инертность, безразличие к происходящему сделали молодого человека, еще не испорченного вредными привычками и поступками, соучастником преступления.
Утром следующего дня начальник горотдела внутренних дел Коробов вызвал к себе начальника угрозыска Харламова.
— У соседей, дружковцев, — сказал он, — неизвестными преступниками ограблен машиностроительный техникум, забрали две малокалиберные винтовки, патроны к ним и учебный автомат. Немедленно ориентируйте весь личный состав, проверьте у всех работников угрозыска наличие сигналов о лицах, желавших приобрести оружие, и тех, кто его приобрел и незаконно хранит. Дайте задание оперативникам активно включиться в эту работу. Ее надо провести по всем опорным пунктам без суеты и ненужной шумихи.
— Есть, товарищ майор! Все будет выполнено, как положено. У нас при уголовном розыске есть ребята из комсомольского оперативного отряда, мы и их подключим к этому делу.
— Делайте все, что считаете необходимым, инициативу вашу гасить не буду. Держите меня в курсе, если потребуется помощь — обращайтесь...
...После дружковского дела Жудов не встречался с Гребченко, лишь издали наблюдал за его поведением. И только спустя два месяца, когда убедился, что никто пока из уголовного розыска им не интересуется, решил поговорить о новом замысле.
Августовским вечером Жудов подстерег Гребченко на железнодорожном вокзале. Выбрав момент, незаметно подошел к дружку.
— Есть разговор, — сказал тихо. — Отойдем в сторону.
Уединились в лесопосадке.
— Как дела? — поинтересовался Жудов. — Нигде ничего?
— Вроде бы глухо.
— Ну а ты как, страх прошел?
Первые дни каждую ночь чего-то ожидал: вот придут и скомандуют: «Поднимайся, пойдем с нами...» А теперь вроде бы можно и по новой.
— Я это и хотел от тебя услышать. Значит, моя школа не прошла даром... А теперь слушай. Ты видел прошлый раз, как трудно было разбивать железные ящики и взламывать дверцы?
— М-г-у.
— Так вот, для облегчения взлома тех ящиков, что попадутся нам под руки при следующих делах, надо достать дрель.
— Да это пустяк. В любой школьной мастерской они есть.
— Пройдемся по этой улице, а там видно будет.
Шли молча, зорко поглядывая по сторонам, высматривая подходящий объект для кражи.
— А вот и вторая школа, — сказал Сашка, — искать больше ничего не надо.
Они подошли к мастерской со двора, монтировкой выставили окно, сорвали решетку, проникли в помещение, затем взломали замок в кладовой и похитили дрель. Через взломанное окно вылезли и ушли.
— Сашка, ты никуда в эти дни не отлучайся, будет разговор, — приказал Жудов.
— Понял.
— Нигде не броди и не пей «аквавиты», чтоб тебя не подхватила спецмашина, а то еще в вытрезвителе вздумаешь исповедь держать, за что пьешь, с кем пьешь, с кем компании водишь.
Гребченко пропустил все мимо ушей, спросил:
— Придется куда-то ехать?
— Потом скажу. Никому не болтай об этом...
...Жена Жудова Люба оторопела, наткнувшись рукой на что-то металлическое среди белья в шифоньере. Она извлекла замотанный в белую тряпку тяжелый предмет и с ужасом увидела обрез от винтовки. Ей стало не по себе. «Для чего Юрка принес оружие? Может, опять за старое взялся?» — терзалась Люба в догадках. Она замечала, что в последнее время муж стал каким-то странным, рассеянным, не похожим на себя: то от него слова не вырвешь, то рассыпается в нежностях... Почему стал задерживаться допоздна? Может, здесь замешана женщина? Говорит, что задерживается на работе, но так ли это? Правда, получку и аванс приносит до копейки. «Тогда что же может быть? Впрочем, посмотрю. О своей находке ему говорить ничего не буду, пусть обрез лежит на месте, но его матери непременно об этом расскажу... Я думаю, она с ним разберется, характер у нее крутой, волевая женщина... Вот снова он задерживается, а ведь должен давно быть дома. А еще говорит, что хочет ребенка. Разве с таким можно иметь детей?.. При живом отце сирот растить».