— Золото? — спросил я коротко.
— Оно. Проклятье этого чёртового мира. Даже на другом концу галактики от него не спрятаться… Но золота в Чёрных Горах мало, люди из Батл-Крик давно всё разведали. И они редко что-то находят, кроме обглоданных скелетов в клочках одежды и черепов… Нынче желающие отыскать золотишко отправляются в горы не на север, а на юг, к реке Хребтовой. Там много ущелий и горных долин, места перспективные…
— Там находят?
— Думаешь, тебе об этом расскажут с подробностями и покажут на месте? — усмехнулся хозяин Санта-Фе. — Находят, находят… Даже фальшивую карту могут продать в салуне. Но хорошие участки застолбили, а за новыми приходится забираться очень далеко. Рискни, если смелый.
— Ты не поверишь, но золото меня не интересует, — улыбнулся я. — Почти. Интересней перспективы обнаружения и освоения полиметаллических месторождений. Говоришь, эти Чёрные Горы…
— Дались они тебе! — повысил голос капитан. — Не суйся туда, приятель, пропадёшь! Все пропадают, и вы не станете исключением.
— Какие-то природные явления! Лавины? Камнепады?
— Камнепады везде случаются, — небрежно отмахнулся он. — Там есть что-то мистическое, колдовское… Говорят, что в длинном и тесном Ущелье Весёлого Духа живут индейские божества, хотя гуроны туда тоже не заходят. Тебе это о чём-то говорит?
— Наверное, да, — задумался я.
— Мой приятель вообще как-то заявил, что в Чёрных горах живут чудовища… Поначалу там исчезли две группы искателей сокровищ, потом ещё одна не вернулась. Тот отряд из четырёх человек, в котором был мой приятель, как раз вернулся! Парни были возбуждены, они очень торопились, так что после пополнения припасов отправились в путь снова. И это была дорога в один конец…
Вот такие разговоры, вот такое настроение.
Но что связывало солидного русского чиновника Андрея Артемовича Полосова с этими чертовски тревожными Чёрными Горами, где ущелья и распадки устланы скелетами и следами чудовищ? Страшновато, но придётся туда сунуться. Хотя вряд ли гадский крестик намалёван на скале яркими масляными красками.
В таких раздумьях и скупом обмене мнениями и прошёл остаток пути.
Пустыня, словно побеждённый соперник, отступила, уступив место бескрайним классическим прериям. Под свинцовым небом, прошитым дождевыми нитями, просторы дышали жизнью: ковыль колыхался, словно шкура гигантского зверя, а ветер с Чёрных Гор нёс в себе дымчатый аромат сосновых смол и горьковатый запах багульника.
У дороги, где пыль смешалась с каплями дождя, алели маки, синели люпины, и золотилась полынь, будто сама земля вышила рубец цивилизации пестрыми нитями. Осень здесь, как старая индейская песня — грустная, но щедрая.
Я достал кармана уже изрядно потрёпанный смартфон — странный амулет в этом царстве ковбоев и степного ветра — и запечатлел эту красоту, что просилась если уж не в легенды, то в отчёт о проделанной работе точно. Но прерия — коварная соблазнительница. Её просторы, сперва пленившие душу, скоро стали утомлять, как бесконечная дорога под колёсами идущего впереди грузовика. Однообразие резало глаз: ни холма тебе, ни скалы, лишь трава да небо, сшитые в один бескрайний покров.
Скучно, монотонно, как-то без огонька.
Мы с Дино уже были готовы проклясть эту равнину, как вдруг на западе поднялась чёрная туча. Не та, что несёт ливень, а живая, клокочущая. Идущее в нашу сторону стадо бизонов. Сперва лишь тень на краю света, словно сама земля вздыбилась против небес. Без бинокля они казались тревожной дрожью горизонта, но, прислушавшись, можно было различить рокот тысячи копыт.
Через линзы старого полевого бинокля, пахнущего кожей футляра, мир ожил: гиганты с головами, словно высеченными из гранита, шли тяжёлой поступью. Рога их, готовые рассечь и отбросить что угодно, вздымались в небо, прикрывая затылки, мощные, как утесы. Тонна мышц, ярости и древней гордости в каждом звере!
Трахома… Сердце невольно ёкнуло; знал, что местные не трогают их ради жёсткого мяса, лишь шкуры идут на ремни для машин Платформы-5, где паропанк слился с дизельным дымом в симфонии шестерёнок и звуков выхлопа.
Охота на бизонов? Да я вас умоляю!
Нет уж. Тут даже безумец с отличным ружьем не рискнёт пешим выйти против этой лавины. Разозли стадо — и быки-охранники сотрут тебя в кровавую пыль, оставив лишь пятно на растрескавшейся земле. Команчи и апачи, хранящие секреты древних загонных навыков, бьют их с байков, что ревут, как раненные ягуары. Рельеф гладок, будто брюхо гремучей змеи — хоть на старой «фордине» лети, колёса не споткнутся.