Баланс — вот что пленяет в этом оружии, капитан вещь подарил! Лезвие, чуть склонённое к топорищу под углом, превращало удар в продолжение мысли. Отдача? Её почти нет. Лишь лёгкая дрожь, будто томагавк делится с рукой древней силой. Дуб таким, конечно, не свалить, а вот вражескую башку…
Бернадино любит ковырять ногтем по обуху, ощущая шрамы металла — царапины от выпрямленных наконечников стрел. Каждая — история. Томагавк кроу не столько убивал, сколько работал. И теперь, висящий в кожаном чехле на поясе молодого парня, он ждал. Ждал, когда рука хозяина, дрогнув от ярости, снова станет частью вечного боевого танца.
Я кивнул.
— Запомни ещё. Мы приехали сюда для того, чтобы узнать о ходе расследования, забрать личные вещи покойного и попробовать решить вопрос о транспортировке останков в Додж-Сити. А также узнать что-нибудь о судьбе таинственной троице русских. Или русскоязычных, что входит в задачи диппредставительства, — предупредил я. — И только!
— Можно показать наш интерес к торговле! — решил проявить инициативу adottato. — Как будто мы решили замутить здесь какой-нибудь бизнес!
— Вот это уже лишнее, — я резко нахмурился. — Никаких «бизнесов»! — Добавил уже жёстче, ловя его попытку улыбнуться.
— Тогда вот такое предложение. А что, если…— начал было он, но я перебил, снова повышая голос:
— Не стоит!
— Ясно. Тогда, может быть, нужно…
— Не нужно.
— Понятно… Разреши хотя бы…
— А вот над этим подумай! И доложи. Ты парень инициативный, тебе и карты в руки! Эх, Дино, надо бы тебе показать фильм «Бриллиантовая рука»!
— Хороший?
— Что ты, классика, это же школа контрабандиста! — пробормотал я.
— Ладно, буду думать, как контрабандист, — выдавил он, пытаясь шуткой снять напряжение, но улыбка вышла кривоватой.
Рука, потянувшаяся было потрепать его по плечу, дрогнула, и я спрятал её за спину.
Ветер с гор донёс запах грозы, где-то в Ущелье Весёлого Духа глухо прокатился последний гром. Бр-р… Я зябко дёрнулся, с омерзением чувствуя, как капля пота скатывается за воротник. Настроение, признаюсь, было несколько подавленным.
Развеять мозговые тучи помогла солнечная девочка, которая на живительном позитиве быстро ввела нас в курс дела. Её приёмная мать, узнав, что в город приехали русские, да не простые, а из посольства, возжелала нас увидеть.
Из короткого пояснения Ауроры выходило, что именно с её матерью некий господин по имени Дарий Квачин, командир русской группы, пришедшей из ниоткуда и ушедшей в никуда, общался чаще всего.
Конечно же, столь удобный случай упускать было нельзя — Центр всё ещё не дал ответ относительно данных по этой троице. Поэтому я немедленно воспользовался приглашением, и мы поехали в гости, по-нашему говоря… Если точнее, мне пришлось ехать в пикапе одному, в то время как Дино с готовностью забрался на мотороллер позади красавицы, обняв её за талию. Повезло, так повезло!
Однако глаза его, когда adottato оборачивался на меня, были бешеными. «Где мой крутой мотоцикл, отец? Почему я не могу во время самой важной на свете встречи с самой красивой девушкой Платформы-5 нормально повыпендриваться перед ней и этим сонным городком⁈».
Ох, и наслушаюсь я ещё…
Ребекка Линденбаум, которая некогда весьма близко, до приятельских отношений, сошлась с Дарием Квачиным, оказалась хозяйкой магазина стройматериалов и бытовых мелочей «Милый дом». Очень энергичная женщина. Залётного русского, главного в троице, эта известная в городе бизнес-леди частенько называла по фамилии, придумав еврейский вариант интерпретации фамилии Квачина — Квечман. Хм…
Надо же, у нас уже есть Дарий Квечман, ёлки, разрешите познакомиться!
Всего через полчаса общения я уже мог составить её портрет по первым впечатлениям.
Это невысокая, обманчиво хрупкая и очень энергичная особа сорока трёх лет — живая иллюстрация к поговорке «мал золотник, да дорог». Горожане за глаза зовут её Мышкой Бекки, и не столько за миниатюрность, сколько за умение внезапно материализоваться за спиной, словно Тень из романов Диккенса.
Её серый костюм из плотной ткани, напоминающий униформу авиамеханика, усеян просторными накладными и врезными карманами, словно тайными ловушками для нерешённых технических задач. Наблюдая в ходе разговора, как Ребекка, не глядя, достаёт из нарукавного кармана то карандаш, то пакетик семян чиа — завтрак «для мозговой турбины», как она пояснила, — я поймал себя на мысли, что её стиль — смесь прагматизма пионера авиации, американской писательницы Амелии Эрхарт с безумием Чокнутого Шляпника.