Впрочем, это ненадолго. Мой план сдвинет баланс сил в Иллирии в пользу Российской Империи, а мне лично — развяжет руки.
Главное, чтобы его приняли.
Не только посол. Но и лицо, принимающее самые серьёзные решения.
Император России.
Впрочем, сейчас надо было запастись терпением. Оно — неотъемлимая черта любого успешного дипломата. Выжидай, пока не настанет выгодный момент, а затем рви все жилы, но добейся результата! Договорись! Выторгуй! Надави!
Похоже на охоту… и точно так же, как на охоте, выгодный момент мог вовсе не настать.
Я вздохнул. В конце концов, мой план мог банально не вписываться в глобальную геополитическую стратегию Российской Империи. Не потому что плох. А потому, что мог пошатнуть весь баланс сил, где-то в пользу Империи, где-то — ей во вред.
В дверь постучали, отвлекая от мыслей. Я открыл. За порогом был один из работников посольства, с едой на подносе. Я поблагодарил его, принял пищу, и попрощался.
Запах был потрясающий. Хотя из еды — ничего особенного, кроме увеличенной порции. Странно, с чего бы наложили так много? Я не говорил, что ничего не ел за целый день.
Большая тарелка гречки с поджаренной курицей и кусочком сливочного масла. Компот. Полуторалитровая бутылка воды. Три бутерброда с сёмгой, авокадо и листьями салата. Пара подсохших маковых булочек и салат из свежих овощей, сбрызнутый лимонным соком.
Как на вкус?
Вкусно. Очень вкусно. Особенно гречка, её в Иллирии не везде можно было найти.
Я ликвидировал эту еду минут за десять и, честно, съел бы ещё. Можно было обратиться за добавкой. Для таких вопросов у меня в помещении стоял проводной телефон внутренней связи.
Но я не стал этого делать: переполненный желудок делает ленивым.
После грохота, во время беседы с Шуйским, всё притихло. В том, что это был взрыв, я не сомневался. Этот звук я мог узнать везде. Достаточно наслушался. В прошлой жизни.
Многим кажется, что дипломат — безопасная работа. Но это заблуждение. Особенно, когда тебя закидывают не в самую благополучную страну.
В моём случае ею стал Ирак. Незадолго до того, как там началась война.
Часть посольства эвакуировали, а часть — включая меня — осталась. Горстка добровольцев во главе с послом.
Почему я остался? Хотел погеройствовать.
Погеройствовал.
Под бомбами. Почти без сна, да и тот — в подвале, оборудованном под бункер. Зачастую без электричества и воды. Мы защищали интересы сограждан и координировали эвакуацию тех, кто ещё не уехал. Защищали посольство от мародёров, когда местный режим рухнул.
Спасали местных, когда это было возможно.
Перед глазами всплыли воспоминания…
Вот, я выношу арабского мальчишку из развалин больницы. Мелкий совсем, лет пять. С гипсом на ноге. Испуганный и дрожащий, он жадно пил воду и в то же время искал глазами маму в толпе. Среди десятков женщин, в одинаковых тёмных одеждах. Мы потом нашли её. Слава всем богам и силам — живой.
С того дня этот мальчишка каждую неделю приносил в посольство финики. Слаще, чем в Ираке, я нигде больше их не ел.
Оставаться там было одним из самых рискованных выборов в прошлой жизни. Но я о нём никогда не жалел. Если бы потребовалось — поступил бы так снова.
Мы провели там всю войну. А после — вернулись в Россию героями. Нам вручили медали, благодарности и всячески восхваляли. Превратили в пример, для других молодых дипломатов.
Казалось бы, бесполезная показуха… Но в этом был смысл. Потому что так всем элитам продемонстрировали тех, кто пойдёт им на смену.
Именно командировка в Ираке стала началом моего карьерного роста. Хотел погеройствовать, а взамен получил роль на передовой дипломатической войны.
Риск окупился многократно, хоть в нём и не было корыстного умысла. Лишь идеализм.
Я хмыкнул и взглянул на правую руку.
Магическая печать никак не проявляла себя. Она не заставляла руку болеть сильнее и не вытягивала из меня жизнь. Да и рана, в принципе, была самой обычной, поверхностной. По сути — набор царапин.
Другое дело, что снимать печать было необходимо. Я не собирался оставлять свою жизнь в зависимости от чьей-то воли. И не хотел, чтобы чужая жизнь зависела от моей.
Тем более, княжна поставила её не самым красивым образом. Без моего согласия. Понять причины — можно, но согласиться — нет.
Был у меня один знакомый маг-ритуалист, который специализируется на печатях. Думаю, он бы справился с ней. Но для встречи с ним мне нужно вернуться в Сплит.