— Теперь будет плохая, — сказал Серебряков и посмотрел мне прямо в глаза. — Сейчас я скажу тебе вещь, которую ты не должен знать. Но она кое-что прояснит.
Не должен знать?
Но буду знать?
Так, меня собираются впутать в какие-то интриги… Не факт, что это плохо. Всё же, это какая-никакая, а информация. Но риски вырастут. И для меня, и для Софии.
— Я слушаю.
— Сначала я хочу убедиться, что ты понимаешь уровень своей ответственности за эту информацию, — его голос стал ещё холоднее чем обычно. — Он предельно высок.
Так… ага…
— Тогда зачем доверять её мне? — моя бровь приподнялась вверх.
— Потому что ты влияешь на Софию. Это всё. А то, что я тебе скажу, связано с ней. Если эта информация утечёт от тебя не в те руки, то ты умрёшь. Я даю тебе слово.
— А если я откажусь слушать?
— Пожалеешь. Спустя время.
— Пока я не вижу причин рисковать.
— София умрёт, — его слова прозвучали, как удар молота по наковальне.
ЧТО⁈
Я с трудом удержал себя в руках.
— В каком смысле?
— В прямом. Она умрёт, если ты сейчас откажешься меня слушать.
Я стиснул челюсти.
— Тебе нужно моё слово, как гарантия?
— Да.
— Тогда оно у тебя есть. Информация от меня не уйдёт. Ни по одному из моих каналов, включая «Миротворца».
Он кивнул.
— Не все силы в Империи желают оставлять Иллирию во власти Зринских. Некоторые приближённые к Императору лица считают Караджичей гораздо более надёжными партнёрами. И эти приближённые сыграли роль в том, что Софию поддержали с её расследованием. Потому что оно сеет хаос, при котором будет проще привести к власти новую династию. Если выяснится, что Адриан мёртв, то Софию уберут, а к власти всеми силами попытаются привести Караджичей.
Моё сердце билось в груди.
Какого лешего⁈
— А Анте⁈
— Говори тише, — он поправил браслет на своём запястье. — Пусть я позаботился, чтобы нас не подслушали, но твоё лицо выдаёт слишком много эмоций.
Я сжал кулаки и вздохнул, приводя эмоции в порядок.
— Зачем ты говоришь это мне? Ты же понимаешь, что я не буду убивать Софию? Мы с тобой уже обсуждали этот вопрос.
— В том и дело, Добрынин. Она должна выжить, а Караджичи — остаться не у дел.
Чего⁈
— Объясни.
— Я верю, что Адриан жив. Поэтому делаю на тебя ставку. На тебя и Зринских. А Караджичи не должны прийти к власти в Иллирии.
Я прищурился, подойдя к нему ближе на шаг.
— И почему же?
— Тебя это не касается… пока. Просто знай, что если тебе дорога княжна София, то придётся найти князя Адриана. Живым. А ещё — не отдать Софию в руки Караджичей. И постарайся сделать так, чтобы Анте выжил. Потому что он — единственная причина, зачем София нужна Империи. По крайней мере — сейчас.
— Как противовес…
— Именно. Кроме того, найди общий язык с воеводой. Сейчас Непчич — ваш единственный щит, как от Кнежевича, так и от Караджичей. Держи это в уме, — произнёс Серебряков и двинулся прочь.
А из моей груди вырвался тяжёлый вздох.
Кажется, меня впутали не просто в интриги, а в противостояние на высшем уровне. И да, как инструмент. Фигуру, чтобы влиять на другую фигуру — Софию.
Однако политика — это та игра, в которой пешка может стать ферзём. Надо только дойти до нужной клетки.
Я помотал головой, прогоняя эти пафосные ассоциации. Поспешил обратно в приёмную. Надо было закончить подготовку Софии к дебатам.
Казалось бы, к вечеру людей на центральной площади должно было стать меньше. Но это оказалось не так. Весть о том, что Анте Зринский согласился приехать на дебаты, всколыхнула город.
Когда солнце начало садиться за горизонт, почти вся площадь была заполнена людьми. За исключением огороженного пространства для проезда Анте и проведения самих дебатов.
Море живых огоньков — вот что было видно из верхних окон администрации. Горожане смотрели в телефоны, общались с близкими, искали друзей в толпе или снимали происходящее.
Мы с Софией стояли у выхода. Она была напряжена до предела и это было понятно.
Волнение перед выступлением на тысячи зрителей, вживую. Первые в жизни политические дебаты. Впрочем, как и для Анте Зринского.
— Как думаешь, я справлюсь? — София подняла на меня взгляд ясных зеленых глаз.
Волновалась. Это придавало ей особое очарование. Неприступная княжна сейчас выглядела, как девочка перед своим первым танцевальным вечером.
— Определенно да. Говоришь ты куда лучше Анте. Тем более, ты борешься за правду, за жизнь своего отца и братьев. А Анте? За амбиции своего дяди, — я фыркнул. — Это смешно. К тому же народ поддерживает именно тебя. Твою речь и аргументы прорабатывали лучшие политтехнологи российского посольства. Ты победишь. Знай.