Страх.
Вот что его сейчас беспокоило больше всего. Потому что на задаче нельзя бояться, нельзя сомневаться. Надо лишь делать то, что приведёт к результату и поможет выжить.
Те, кто боятся — умирают.
Вот только он ничего не мог с собой поделать. У него был приказ. А интуиция, которая десятки раз спасала его жизнь, сейчас требовала развернуться обратно и отказаться от этого задания.
Вот только это было невозможно. Отказ от приказа — это конец. Его даже судить не будут, просто пристрелят, как взбесившегося пса. Потом спишут на небоевые потери или несчастный случай. И плевать, что клан Кнежевичей вложил в него больше, чем за всю жизнь зарабатывает четыре десятка среднестатистических иллирийцев.
Потому что элитный гвардеец, отказавшийся выполнять приказ — это враг. Опасный. Таким жить нельзя: плохой пример для всех остальных.
Командир группы сделал жест — вперёд.
И они пошли, под прикрытием ночи и теневого покрова одного из товарищей — одарённого, со специализацией маскировки. Они прошли по краю площади, огибая все точки, где могли находиться предупреждающие артефакты.
Когда они приблизятся к зданию достаточно, то Петер сделает своё дело и перенесёт группу внутрь. А потом, как только задача будет выполнена — оттуда. Это была его главная функция в составе группы — давать преимущество в пространстве и времени.
Поэтому его жизнь — вторая после жизни командира. Наравне с жизнью маскировщика. Потому что без них группу точно ждёт смерть.
Снова он думал о смерти…
Нет, эта задача точно ничем хорошим не закончится.
Но какой смысл рефлексировать?
Усилием внимания он загнал все лишние мысли в глубину сознания и принял то, что должен принять каждый воин — свою смерть. Сегодня, завтра или через половину века.
Так и умирать будет проще…
Командир поднял руку.
Значит стоп. Группа встала.
Прямо перед ними, в двух метрах от лица командира, двигались двое патрульных. Бдительные, с серьёзными лицами и крепкими руками. Но недостаточно…
Они шли, в упор не замечая теневой покров. Но стоило им сделать хотя бы ещё шаг в сторону, как они бы столкнулись лицом к лицу с командиром. Эта секунда стала бы последней в их жизни. Даже крик не успел бы родиться в их глотках.
Но вот группе восемь это было совершенно некстати. Тратить время и, вероятно, энергию основного одарённого ликвидатора на двоих патрульных — это расточительно. Потому что внутри администрации каждая капля энергии, каждая доля секунды будет на весах. И если не хватит, оплачивать придётся кровью, жизнью и успехом всей операции.
Патруль прошёл мимо. Задержал чуть, но пока в рамках допустимого. Группа восемь двинулась вперёд.
Задача была ясна: проникнуть в администрацию, добраться до медпункта, где, по известной информации, находился Анте Зринский, затем в спешном порядке эвакуировать его и отступить. Группа три и группа пять займутся прикрытием и поддержкой.
Больше никаких задач у них не было. Ни ликвидация воеводы, ни ликвидация или захват княжны Софии. Даже в качестве дополнительных.
Группа обошла клумбы. Миновала парковку, где чуть выждала, чтобы пропустить ещё один патруль.
Да, снова время.
Но всё ещё в рамках допустимого.
Дальше. Дальше, они подошли к самому зданию. Согласно схеме, медпункт находился на первом этаже. Но они начнут не оттуда. А со второго. Там, где лестница сходит вниз, прямо в коридор, где медпункт и расположен.
А выйдут уже через первый этаж. Через южную стену, где не было ни одного окна.
Командир остановил группу. Они стояли в нескольких метрах от администрации.
Петер приготовился и ждал команды. Вот-вот настанет его время. Только сейчас страх полностью исчез, осталась лишь сосредоточенность на своей задаче.
Ровно как у собаки, которая никак не дождётся команды хозяина — «апорт».
…
Ну же?
Где?
Почему командир стоял, замерев без движения?
Приглушённый хлопок… изнутри администрации⁈
Пальцы командира сложились в сигнал.
АПОРТ!
Мы с Софией уже были готовы разойтись по гостевым покоям, которые для нас выделили. Но эти планы нарушил Непчич. Он срочно желал с нами встретиться. Безотлагательно и бескомпромиссно. Через минуту мы втроем собрались в приемной. Непчич с самым серьезным видом спросил:
— Что здесь нужно Караджичам и на чьей они стороне?
София тоже посмотрела на меня в ожидании ответа.