Но попытка попросту дать задний ход могла только усугубить ситуацию, поэтому Ши продолжил:
— Ты просто не представляешь, какое удовольствие познакомиться с самым настоящим героем!
— Познакомился ты с величайшим из героев, — уточнил Лемминкяйнен со всею возможной скромностью. — Вне всяких сомнений, ищешь ты защиты от огнедышащей птицы или же от дракона морского, что край твой опустошают?
— Не совсем, — отозвался Ши, когда они подошли к воротам, — Понимаешь, ситуация где-то примерно такая: у нас пара-тройка друзей застряли в ином мире, а магия в нашем собственном не настолько сильна, чтоб вытащить их назад. Вот мы и решили навестить какую-нибудь страну, где есть истинные волшебники, и подыскать кого-нибудь, кто в силах справиться с этой работенкой.
После подобных слов на широкой физиономии Лемминкяйнена отразилось самое откровенное лукавство.
— Кое же вознаграждение обещать готов ты ныне за такое чудотворство?
«Черт бы тебя побрал, — подумал Ши, — не можешь, что ли, выражаться по-человечески?» А вслух произнес:
— А сколько бы ты, к примеру, запросил?
Крепыш пожал плечами.
— Я, могучий Лемминкяйнен, мало в чем нужду имею. Стада мои неисчислимы, поля необозримы, хватает и девиц, чтоб лобзать меня, и рабов, дабы прихоти мои исполнять…
Ши обменялся взглядом с Бельфебой. Покуда он размышлял, не стоит ли упомянуть и о собственном знакомстве с магией, Лемминкяйнен продолжал:
— Разве славная Пельфепи…
— И думать про это забудь! — быстро перебил Ши.
Лемминкяйнен опять пожал плечами и ухмыльнулся.
— Твоя воля, Хароляйнен, торговаться я не склонен… А потом, есть у меня собственные проблемы, кои решить следует немедля. Проклятье на башку хозяйки Похъёлы, что не дозволила мне браком сочетаться с ейною дочкой! Ладно бы только одно это: не пригласила она меня даже на свадьбу отроковицы своей с Илмариненом-кузнецом! Поубиваю я попросту сих негодяев из краев тумана и тьмы!
Тут он внезапно сдернул с головы шапку, швырнул ее оземь и принялся яростно топтать. Ши лихорадочно припоминал текст «Калевалы». Вроде бы как там действительно упоминалось о попытке устроить подобную карательную экспедицию, но, насколько ему удалось припомнить, завершилась она отнюдь не в пользу Лемминкяйнена.
— Минуточку, — сказал он, — скорее всего мы сумеем договориться. Эта Похъёла довольно крепкий орешек. Если ты возьмешь нас двоих с собой, мы наверняка поможем тебе его разгрызть.
Лемминкяйнен прекратил плясать над шапкой.
— Мне ль, герою, опасаться края полночи и стужи? — вопросил он. — Высок ты ростом, но недостает тебе силы телесной героев Калевалы. Прок от тебя будет разве что в битве с детишками малыми!
— Послушай-ка, — возмутился Ши. — Может, я и не скроен, как першерон, но кое-что все же умею.
С этими словами Ши выдернул из ножен шпагу.
Одновременно рука Лемминкяйнена метнулась к рукоятке его собственного палаша, но замерла на полдороге, когда стало ясно, что немедленно нападать на него Ши не намерен. Герой скептически поглядел на шпагу.
— Вот уж да: меча такого в Калевале не видали! — презрительно ухмыльнулся он, — В зубах ты им ковыряешься или же штаны зашиваешь?
Ши, в свою очередь, ответил ему такой же ухмылкой:
— Попробуй-ка копчик!
— Острый, ну и что такого? Кюллики, моя супруга, чинит мне носки таким же!
— И все же тебе вряд ли бы пришлось по вкусу, если б такая штуковина воткнулась тебе в брюхо. Ну ладно. Хочешь посмотреть, как я им пользуюсь?
В единое мгновение короткий широкий клинок Лемминкяйнена тоже выскочил из ножен.
— Нет, Гарольд! — воскликнула Бельфеба, бросая свой узел и поспешно снаряжая лук тетивою.
— Все в порядке, детка. Я уже не раз имел дело с подобными рубаками. Помнишь холм возле Каренского замка? И потом, это всего лишь тренировка.
— Для начала для забавы бить плашмя ты предлагаешь?
— Вот именно. Готов?
Клац-дзинь-зип! — сошлись клинки. Без устали напирающий вперед Лемминкяйнен владел мечом едва ли не лучше любого из фехтовальщиков, с которыми Ши до сих пор приходилось иметь дело. Он с одинаковой легкостью и необычайным проворством рубил справа налево, слева направо, сверху вниз, снизу вверх и ничуть при этом не запыхался. Судя по всему, его теория заключалась в том, чтобы находиться к противнику как можно ближе, а удары наносить как можно сильней и как можно чаще — и чихать на последствия.