Привратник долго и с интересом разглядывал компанию, после чего ухмыльнулся.
— Мыслится мне, — ответил он наконец, — что ты, твоя честь, угодишь королеве видом своим — равно как и дама твоя угодит королю. Но ваш телохранитель страхолюдный никому угодить не в силах, а поелику впечатлительны они и ранимы, да и день ныне судный, как бы голова его с плеч не слетела, если примкнуть вздумает он к приличному обществу! Вы-то заходите, а он пущай тут остается да за скакунами вашими приглядывает.
Ши тревожно обернулся. Вскипевший было Бродский на сей раз без дополнительных напоминаний взял себя в руки и с деревянной, ничего не выражающей, типично полицейской физиономией уже помогал Бельфебе слезть с лошади.
Сразу за дверями дворца далеко в обе стороны раскинулась главная зала с обычными для здешних краев мечами и копьями, развешанными на обычных местах, и обычной, как гардеробная вешалка, коллекцией голов — правда не столь обширной, как у Кухулина. Посреди залы, в окружении челяди и вооруженных воинов, которые выдерживали почтительную дистанцию, возвышался дубовый помост, украшенный бронзовыми и серебряными полосками. На нем стояли два больших резных кресла, в которых восседали — именно восседали, а не просто сидели — знаменитые правители Коннахта.
Медб, несмотря на то что ей уже явно перевалило за сорок, была все еще редкостно красива: длинное, бледное, чистое лицо, светло-голубые глаза и соломенные волосы, спадающие на грудь длинными тяжелыми косами. Для блондинки, не пользующейся косметикой, у нее были удивительно красные губы.
Король Айлиль оказался несколько менее впечатляющей фигурой, нежели его царственная супруга, — на несколько дюймов пониже ростом, толстый, с брюшком и клочковатой бороденкой цвета соли с перцем. Его крошечные, близко поставленные глазки так и бегали по сторонам. Да и вообще король постоянно ерзал и, как видно, не знал, куда девать руки. Холерик, сразу определил Ши, — существуй в этом пространственно-временном континууме сигареты, наверняка бы смолил сейчас одну за другой.
Некий молодой человек в синем килте и расшитой золотом тунике, поверх которой висел короткий меч с серебряной рукоятью, — судя по всему, исполнявший здесь роль распорядителя, задачей которого было строго следить, чтобы никто не протолкался к королевской чете без очереди, — сразу заметил путешественников и устремился к ним.
— Ищете вы аудиенции высокой или же явились, дабы попросту поглазеть на величайшего короля ирландского? — поинтересовался он, взглядом знатока сразу оценивая фигуру Бельфебы.
Ши представился, добавив:
— Прибыли мы, дабы засвидетельствовать свое почтение королю с королевой, уважаемый… э-э…
— Майн мак Айлиль, Майн мо Эперт, — подсказал молодой человек.
Очевидно, это был один из многочисленных сыновей Айлиля и Медб, которых тут всех нарекали одним и тем же именем. Распорядитель продолжал стоять у них на пути, не двигаясь с места.
— Можно нам с ними потолковать? — спросил Ши.
Майн мо Эперт откинул голову назад, аристократически задрав нос.
— Чужеземцами будучи, верно, не ведаете вы обычая коннахтского, что требует прежде одарить человека, что препроводит вас пред монаршьи очи. Но готов простить я невежество ваше!
При этом он обворожительно улыбнулся.
Ши бросил взгляд на Бельфебу, которая смятенно глянула на него в ответ. Никаким имуществом, кроме того, что было на них, они на тот момент не располагали.
— Но нам очень нужно с ними переговорить! — с нажимом сказал он. — Может статься, это даже более в их интересах, чем в наших.
Майн мо Эперт опять снисходительно улыбнулся.
— Как насчет классного меча? — в полном отчаянии предложил Ши, хватаясь за свой палаш.
— У меня уже есть, и получше, — отрезал Майн мо Эперт, демонстрируя просителю собственный клинок. — Вот, скажем, камень драгоценный или же…
— А нельзя нам тогда повидать хотя бы Оллгойта-друида?
— Закон таков, что лишь тот повидать его вправе, кого сама королева к нему отошлет!
У Ши возникло острое желание немедля вытащить палаш и отхватить вымогателю башку, но такое поведение даже здесь вряд ли сочли бы особо учтивым. Внезапно сбоку от него подала голос Бельфеба:
— Драгоценных камней нету у нас, сударь, но, судя по взглядам твоим, все же есть кое-что, чего желал бы ты более любых драгоценностей! Убеждена я, что, согласно обычаям вашим, супруг мой с радостью уступит меня тебе на ночь нынешнюю.