Уроженец Шри-Ланки презрительно усмехнулся, успев плюнуть на спину одному из китайцев, и спокойно осведомился:
— Где моё место, командир?
— Сейчас… Дино, оставляй здесь «беню» и свой хаудах. И не морщись мне тут! Бери ППС, револьверы, рацию, уважаемого сингала…
— Сумуду, — подсказал тот.
— Да, бери с собой уважаемого мистера Сумуду, и идите на берег, вооружайте револьверами матросов. Старший — ты! Если возникнут вопросы, отправь одного из них на казнь к капитану.
Когда они ушли, я попросил старпома помочь снять со станка пулемёт.
— У вас, господа, остаются эти два ствола для обороны на месте и выполнения роли кавалерии. Связь на втором канале… Ну, а мне к парням, — взвалив на плечо тяжелый «солотурн», я повернулся к трапу и увидел внизу Екатерину Матвеевну, слышавшую весь разговор и замершую с побелевшим лицом.
— Будете воевать? — прошептала она.
Что-то происходило на берегу, я это чувствовал.
Чужеродное, непонятное и страшное. В последнее время западный ветер доносил горький запах далекого пожара. Одно к одному…
— Надеюсь, что нет, Катя. Воевать хочется меньше всего. Спать хочется.
— А можно обойтись без этого?
— Как? Нормальный белый человек сидит в офисе консульства и страдает от двух проблем: лишний вес и тоска по племяннику… А мы шляемся по дикой реке с риском стать главным блюдом анаконды или ритуального ужина банды людоедов с Фиджи, которые легко отказались от смартфонов, и теперь носят в штанах огниво и шкуросъёмный нож.
— Хоть под пули не лезьте!
— Конечно! Иначе кто тебя до места доставит? — уверил я. — Катя, пихни этот магазин поглубже в карман, чтобы не вывалился. Ага. Ладно… Не стой на палубе, спрячься за надстройку. И помни, что у тебя в кармане дерринджер.
Пш-ш…
— Падре, ты где? Похоже, они подтягиваются.
— Сейчас подойду. С пулемётом.
Глава 14
Мабухай, Манила!
Через несколько минут после того, как мы с Дино перестали прошивать кусты короткими очередями, на берег опустилась тишина.
Относительная. То с одной, то с другой ветки в жидкой соседней рощице слышались робкие поскрипывания, мяуканье, стуки и щелчки. Это живность саванны, в первые же секунды боя начавшая спасаться от оглушительной пальбы на деревьях и в норах, торопится вернуться к обычной ночной жизни. Ночь в саваннах Великого Ганга коротка и, как выясняется, непредсказуема — нужно спешить жить дальше.
Опустив остро пахнущий пороховыми газами «солотурн» на землю, я прислушался было к тишине, но тут сбоку опять грохотнул выстрел из нарезного ствола дриллинга, «тройника», принадлежащего Сумуду. И опять кто-то вскрикнул!
С той стороны в нашу сторону пару раз пальнули под злой выкрик, и тут же защёлкали перезаряженные револьверы матросов, затем прогрохотали выстрелы двенадцатого калибра и лениво саданул по отступающим ППС-43.
Интересно, произнёс бы сейчас мой учитель тактики Костя Лунёв фразу «Хорошо воюем»?
Я опять поднял пулемёт и, стараясь ступать как можно тише, двинулся по чуть скользкой, сплошь покрытой травой и папоротниками земле, перемещаясь вправо, к соседнему дереву, где залёг Дино. Сменил позицию на тот случай, если какой-нибудь коварный островитянин уже подбирается сквозь заросли к «пулеметному гнезду» с костяной секирой в руках.
Если верить звукам далёкой ругани, истерических проклятий и треску веток, нападавшие бодро отходят, прихватив с собой раненых. За убитыми аборигены придут завтра и сразу всей своей разбойной деревней, чтобы осознать: с пиратским промыслом на одно поколение им точно придётся распрощаться.
Отступление, конечно, могло оказаться старой тактической уловкой — часть банды свалит, усыпляя бдительность обороняющихся, и как только те решат, что всё закончено, залегшие в траве поблизости пираты нападут во второй раз…
— Сейчас бы базуку или парочку отличных французских гранат Fusante № 1! — крикнул из полутьмы Сумуду.
Я не сразу сообразил, что этот безобидный на первый взгляд мужчина имеет в виду прародительницу нашей «лимонки».
— Падре, он знает толк в этом деле! — откликнулся Дино.
По его голосу было слышно: мальчишка, как обычно, держит марку, хотя наверняка напуган. И не мудрено. Он видел, как пулемётная очередь в двадцати метрах от него буквально срезала двоих здоровенных островитян, вооруженных массивными мачете, под тяжёлыми клинками которых стволики молодых акаций крошились, как петрушка под кухонным тесаком.
— Добавим им вслед, парни! — приказал я.
Патронов для пулемёта оставалась штук пятнадцать, и поэтому я всего три раза выстрелил одиночными по уже еле заметным силуэтам. Больше всего было жалко тех патронов первой предупредительной очереди, которая не смогла остановить нападавших. Зря сжёг.