Теперь же до Салем постепенно начало доходить, что по каким-нибудь другим правилам схватку она могла и проиграть. Жону оставалось надеяться лишь на то, что любопытство в ней все-таки пересилит осторожность. Ну, или влечение к Николасу, за что мама их всех наверняка убьет. К тому же последствия проигрыша для Салем всё равно были минимальными. Что она вообще теряла?
Жон нервно сжал рукоять Кроцеа Морса.
— Я готова рассмотреть твои условия, — произнесла Салем. — И даже принять, если они окажутся разумными. В конце концов, моим главным преимуществом является именно живучесть, так что сражаться до первой крови я не собираюсь.
Это было бы слишком просто, учитывая колоссальную разницу в их навыках, и потому нежелание Салем участвовать в схватке на подобных условиях Жона ничуть не удивило.
— Как насчет потери сознания или вылета за пределы арены?
Салем практически мгновенно восстанавливалась после любых повреждений, и потому в том, что ему удастся лишить ее сознания, Жон серьезно сомневался. Тут явно потребуется нечто большее, чем сильный удар по голове.
— Что же касается арены, то... Хм-м... Было бы глупо делать ее чересчур маленькой, верно? Давай, что ли, возьмем участок земли от стены школы до края Изумрудного леса, хорошо?
Получалась опоясывавшая Бикон полоса примерно в сотню метров шириной — то есть очень много свободного места и отсутствие каких-либо шансов сжульничать.
Салем с подозрением уставилась на Жона.
— Это большое пространство. Не мог бы ты обозначить его границы чуть конкретнее?
"Умная девочка".
— Если прикоснешься к стене или целиком окажешься в Изумрудном лесу, то проиграешь. Можно, конечно, ходить вокруг школы кругами, но я бы предпочел остаться здесь, если ты не возражаешь. В конце концов, тут нас от леса отделяет обрыв.
Предложение было весьма заманчивым: много места и довольно заметные ориентиры, которые позволяли ей избегать проигрыша, держась посередине до тех пор, пока Жон не выдохнется. Тогда Салем сможет его оглушить или убить... а даже если каким-то чудом и проиграет, то получит сытный ужин и мягкую постель.
Она отчаянно пыталась найти в его условиях какую-нибудь лазейку, при помощи которой Жон намеревался победить. Иначе зачем понадобилось составлять правила именно в ее пользу? Несмотря на некоторое безрассудство и отсутствие привычки к негативным последствиям, Салем вовсе не была тупой или наивной.
Она тщательно изучила место будущего боя, внимательно разглядывая стену, траву, обрыв и видневшийся под ним лес. Но тяжелая броня Салем вряд ли бы позволила Жону поднять ее и швырнуть на стену или с края обрыва...
— Итак? — произнес он. — Мы договорились?
Салем опять с подозрением уставилась на Жона, а затем облизала губы и все-таки кивнула, опустив забрало и приготовив к бою меч.
— Черный рыцарь принимает твои условия.
* * *
Руби Роуз кралась по комнате Тириана Каллуса так, словно пол здесь являлся лавой. Впрочем, с полом тут действительно что-то было не так. Например, он оказался очень липким, что подразумевало либо полное пренебрежение правилами гигиены, либо некие серьезные проблемы. К тому же часть его съела какая-то кислота. Ну, либо яд из хвоста Тириана. Да и отметины на стенах с мебелью намекали на то, что ему были свойственны приступы спонтанного насилия.
А еще, как очень быстро поняла Руби, Тириан действительно являлся полнейшим психопатом.
Каждая стена оказалась окрашена в свой цвет: синий, зеленый, желтый и розовый. Пусть она не являлась профессиональным дизайнером, но не могла не отметить, что при резких разворотах получался самый настоящий калейдоскоп, из-за которого мгновенно начинали болеть глаза.
Кроме того, внимание сразу же привлекало обилие изображений Салем. Выполнены они оказались так, словно их рисовал десятилетний ребенок: черный треугольник платья, серые волосы и красные точки вместо глаз. Рядом стоял раскрашенный в коричневый цвет мужчина с черным хвостом и держал ее за руку, причем у обоих были совершенно безумные ухмылки, а вокруг валялись розовые человечки из палочек в весьма натуралистических лужицах крови. У одного из человечков имелись черные волосы и отдельная надпись: "Сучка Синдер". Из ее спины торчали черные стрелы, а неподалеку лежал лук.
Наверное, Руби начала бы волноваться о том, что злодеи похитили и принесли в жертву каких-нибудь детей, чьим творчеством всё это могло являться, но подпись в углу "Тириан, 36 годиков" несколько успокаивала.
Или не успокаивала?
Впрочем, причина появления столь кошмарных картинок вполне могла крыться вовсе не в его безумии, а в недостатке навыков рисования.