— М-моя-...
— ИДИ! А то прикажу Гриммам закинуть тебя на стену, чтобы ты смог собственноручно осуществить свою месть!
Хазел поспешил прочь.
Салем вздохнула, потерла переносицу и с сомнением поглядела на бутылку вина.
Жон Арк являлся полным идиотом, если считал, что она не была знакома с алкоголем. Как будто человечество хоть в какой-то период своей истории его не производило... Но сейчас Салем действительно требовалось чем-то себя занять.
Она повернулась в сторону портативного телевизора и увеличила громкость, а затем откинулась на подушки и уставилась на мужчину. Тот шатался по сцене с таким видом, словно был ничуть не менее пьяным, чем сама Салем.
— Взросление ощущается так, будто мы бродим по пустыне с мешком на голове после пинка, отвешенного нам людьми, которые нас выгнали прочь, как только мы им надоели. Нет никаких взрослых. В лучшем случае мы являемся здоровенными детьми, ведущими за бутылочкой пива разговоры на темы, о которых никто из нас не имеет ни малейшего понятия.
Ага, примерно такие чувства она сейчас и испытывала.
* * *
Жон немало удивился, когда в полдень спустился со стены Вейла на выжженное поле, на котором Гриммы недавно погибали десятками тысяч. На этот раз Салем потребовала встретиться не за привычным столом, а в ее шатре.
Было ли это опасно?
Разумеется. Обычное место находилось там, где его могли видеть со стены. Вот только в случае нападения Гриммов он окажется мертв задолго до того, как подойдет какая-либо помощь, если ее вообще хоть кто-нибудь отправит.
Коротко посовещавшись с Глиндой и проинформировав ее о своих намерениях, Жон согласился пройти внутрь шатра.
Салем, решившая лично проводить его мимо Гриммов, выглядела довольно неважно. И нет, дело заключалось вовсе не в похмелье, хотя оно тоже присутствовало. Пусть алкоголь и являлся ядом, но ее регенеративные способности его почему-то игнорировали.
Здесь Салем повезло. Как, впрочем, и Жону, который подарил ей целую кучу алкоголя, даже не подумав о том, что он на нее мог и не подействовать. Ну, или подействовать слишком сильно, превратив в буйное чудовище.
Стоявшие возле входа в шатер Хазел с Тирианом наградили его убийственными взглядами. Первый явно желал дотянуться до Жона и поломать его тело так, чтобы он больше никогда не поднялся. В глазах второго сквозило еще и какое-то детское любопытство, а неприязнь Тириана ощущалась куда менее личной, чем у Хазела.
— Оставьте нас, — приказала Салем.
Тириан был готов с радостью выполнить любое ее распоряжение, а вот Хазел на секунду замялся.
— Иди, — сказала ему Салем, направившись в шатер.
Жон последовал за ней.
Обстановка внутри была вполне комфортной, но... слишком уж неряшливой. Вокруг валялись пустые бутылки из-под вина, а в углу стоял открытый ящик, который он совсем недавно подарил Салем. Несколько дисков с фильмами лежали между телевизором и грудой подушек с одеялами, служивших своего рода постелью. Впрочем, ей всё равно не требовалось спать.
Салем улеглась на свое ложе, оставив Жона неловко топтаться у входа.
— Эм...
— Разве это не так делается? — спросила она.
— Ты бы хоть сказала, что конкретно пытаешься совершить, — ответил ей Жон. — И какая во всём происходящем моя роль...
А то у него в голове возникли некоторые догадки, за которые Нео ему эту самую голову точно оторвет. Вряд ли Жон сумеет спрятаться от нее где-либо на Ремнанте.
— Н-нужны некоторые пояснения, — смущенно пробормотал он.
В конце концов, ему требовалось знать, следовало ли уже снимать штаны или нет.
Салем стиснула зубы.
— Консультация, — буркнула она. — Мне необходима... психологическая консультация...
Ноги Жона едва не подкосились от буйства тех эмоций, которые он сейчас испытал.
— Ты-...
— Это ведь останется строго между нами? — уточнила Салем, так и не разжав зубы. — Ты никому не расскажешь о том, что здесь узнаешь. Ни единой душе! Клянусь, что если хоть что-нибудь из полученных от меня сведений попадет в чужие руки, то я сравняю Вейл с землей, истребив всех мужчин, женщин и детей! А теперь обещай, что сохранишь мои слова в тайне!
— Я всегда храню в тайне слова моих-...
— Обещай! — потребовала Салем.
— Ладно, обещаю, что никому не расскажу о том, что ты сочтешь нужным мне поведать.
— Особенно Озме...
— Озма уже включен в мое обещание никому ничего не рассказывать, — заметил Жон, подобрав с пола одну из подушек и осторожно на нее опустившись. — Я готов тебя выслушать. О чем ты желаешь со мной поговорить? О прошлом? О вашей с ним размолвке?