Директор
Она медленно шла по дорожке. Еще издалека увидела, что на скамейке в конце участка, куда она направлялась, сидит человек. «Может кто-то присел отдохнуть», - подумала недовольно, что не одна оказалась в этом месте, и пошла еще медленнее, давая возможность человеку все же уйти. Не доходя несколько рядов могил, свернула на соседнюю дорожку. В детстве и отрочестве ей нравилось гулять с мамой по кладбищам в разных городах, мама говорила, что тут спокойно, и думы о вечном правильные посещают. Но после двух фильмов о восставших мертвецах, где она была художником по декорациям, покойники не казались ей такими уж тихими и мирными. Вылезая из могил, они умудрялись ломать не ломающееся, рвать не рвущееся и гнуть не гнущееся.
Ее заинтересовал памятник, в виде портрета в экране телевизора. Имя ничего не сказало ей. Загуглив, она узнала, что это местный телеведущий, умерший от традиционного коктейля из наркотиков и антидепрессантов. Рядом с ним погребли девушку, на памятнике которой красовалась цифра 18. «О, в следующем фильме про мертвецов, можно кладбище в цифрах сделать. Хоть разнообразие будет. Хотя надоели эти бесконечно восстающие из ада». Дальше шли обычные плиты, уже без особых изысков. Она вернулась на главную дорожку. Мужчина продолжал сидеть. «Может на соседнюю пришел?» - подумала она, но вдруг по тому как он вскинул руку, посмотрев на часы, ей почудилось что-то знакомое.
Подойдя к могиле, третьей с краю, как она и помнила, растеряно посмотрела по сторонам. Какая-то резная оградка, отполированная черная плита, золотистые буквы. Все было новое, не такое как она видела последний раз. Пять лет назад. Даже фотография мамы была другая. Она нахмурилась… Да, она платила за уборку могилы, но так все переделать… И это явно не стоило тех небольших денег. «Дорого-богато», - как сказала бы мама, увидев этот вычурный барочный стиль.
Неряшливо одетый, одутловатый, он сидел, оперевшись на палочку. Поднял голову, явно недовольный ее появлением. Тяжелый взгляд глубоко посаженный глаз казалось был способен испепелить ее. «Приемные …, - потом неожиданно просветлев, кивнул ей. «Это Вы?» - довольно бесцеремонно воскликнула она. «Здравствуй, Вера». «Привет». «Не ожидал тебя здесь увидеть». «Я тоже», - ее голос прозвучал резко. Она положила цветы. «Нет, лучше по центру». Она вздохнула. Поправлять не стала. Он слегка подвинулся. «Посидишь?» Она села рядом. «Я выбрал другую фотографию. Тут она какая-то теплая что ли. На прошлой она была слишком серьезна. Ты выбирала, вероятно, впопыхах. Тебе нравится?» Вера кивнула. «Все остальное тоже сам сделал», - с гордостью сказал он. Она кивнула опять.
Из всех маминых мужчин она не любила только его. Хотя и жила с ним всего лишь года два. Потом уехала учиться в Европу и больше они виделись. На мамины похороны он тогда не приехал. На сообщение не ответил. Ей было все равно. Остальные приехали и довольно забавно пытались вести светские беседы между собой, делаю ситуацию похорон временами довольно комичной.
«Ты давно в городе?» «Вчера». Они опять замолчали. «Да, я тебя здесь так и не видел». В его словах ей почудился упрек. «Работала. И, кстати, я живу в другой стране». Тут невольно она улыбнулась. Она вспомнила каким манипулятором он был: у него всегда все были виноваты. Теперь она взрослая женщина, а опять повелась и стала оправдываться.
«Я вот сюда переехал. Она, когда уехала, думал, что не всерьёз. Что вернется. А я буду с другой. Даже представлял. Смотрел на женщин и думал, вот было бы здорово, если ей дверь открыла вот эта. Но начинал общаться ближе и понимал, что точно не хочу, чтоб эту она видела вместе со мной. Прям так и чудился ее насмешливый взгляд и ухмылка. А потом начались проблемы на работе. Тогда я первый раз понял, о чем она говорила: «ты патент не на то руководство купил». Вера хмыкнула. Он покачал головой. «Твоя мать была еще той негодяйкой. Моей негодяйкой». «Да, ей нравилось, когда Вы так говорили, даже роман на этом построила. Помните? Хотя потом вы и ругались из-за этого Вольдемара». «Ну, Вольдемар предположим был в начале, ты видимо давно не перечитала, героем то был маркиз. Я столько раз читал его потом, что кажется уже выучил наизусть. Все четыре части. Ее слова, ее интонации, ее чувство юмора». «Ну да, - про себя подумала Вера, - особенно твое вот это: «каким тоном ты со мной разговариваешь?! Ты совсем берега попутала?! Ты – моя женщина и должна вести себя подобающе». Но вслух спросила давно он переехал. «Через два года, точнее два года и три месяца после твоего сообщения. Понял, что там ничего не держит. Совсем. Продал дом, купил здесь. Хотел тебе написать, чтоб узнать где она жила, но подумал, что ты квартиру ее продала и смысла нет». «Квартира осталась. Мы сдавали ее, но вот уже полгода там никто не живет, и мы сейчас приехали туда». «Мы?» «Муж и детка моя». «Детка моя. Она так тебя звала нежно и шутливо», - он тяжело вздохнул. «Да уж, она и от тебя этого ждала по отношению к себе», - подумала Вера. «Я столько времени потерял вначале, надо было сразу хватать и держать ее. А я все ходил, думал, она или нет. Что лучше по-моложе, по стройнее». «И поглупее», - неожиданно вслух сказала она. Он улыбнулся. Она тут же вспомнила как мама всегда говорила, что полюбила его за эту улыбку. «Ты похоже такая как она. Не промолчишь. Так кто он, твой муж говоришь?» «Режиссер. Я – художник по декорациям. Часто вместе работаем». «Это плохо. Мы с мамой твоей познакомились на работе. Много ругались дома по этим глупым рабочим делам». «Я помню». Он замолчал. «Да, я все думаю об упущенном времени, о том, что так просто отпустил ее, что те три года мы могли быть вместе. Что надо было бросить все и приехать сюда, к морю. Смотреть как она пишет. Просто смотреть. Не комментировать и не ревновать к успеху. Да и к другим мужчинам тоже». Он сделал паузу. «Скажи, теперь это уже неважно, но у нее был здесь кто-то? Она уехала к кому-то тогда?» У Веры зазвонил телефон. «Да, еще на кладбище. Я не знаю где ключи от кладовки…. Ну вызови кого-нибудь… Я не знаю… Давай попозже». «У мамы была кладовка в квартире, вот ключей нет», - пояснила она, положив телефон в карман. «Давай помогу открыть?» «Ой, да откроем как-нибудь, Фил хотел видимо для чего-то использовать, но явно несрочное». Тут она увидела, как он сразу ссутулился, начал зачем-то протирать решетку. «Он же совсем один, - вдруг подумала она. И никому не нужен. Как мама и предсказывала. И ведь стал совсем как старик. В его то лет 55, кажется или даже меньше». «Поедем, я Вас со своими познакомлю и, правда, может с замком что-то придумаете. Мама всегда говорила, что у Вас руки золотые». Он тяжело поднялся. «До завтра, моя девочка». «Вы и завтра сюда придете?» – спросила она, поправляя цветы по центру. «Я каждый день с ней. Как она и хотела. И отключаю телефон, кстати. Кладбище - не место для суеты. Даже вывеску повесил. Я здесь директор».