— Огнев! — окликает Зворыкин одного из наших водителей, собиравшегося залить воды в свой грузовик из брезентового ведерка. — Отдай воду мусью!
— А как же я? — огорченно говорит Огнев. — У меня тоже хана.
— Наверное, француз сам виноват, — вмешался Кныш, — почему он не обратился вовремя за техпомощью?
— Отдай воду, — даже не взглянув на Кныша, говорит Зворыкин Огневу, — и зови ребят. Знаешь, как пионеры костры тушат? Сейчас мы заправим твою машину из личных запасов.
Француз удаляется с ведерком.
А у нашего грузовика со смехом собираются водители, чтобы пополнить недостаток воды в охладительной системе за счет «внутренних» запасов. Слышится чей-то веселый голос:
— Директора без очереди!
Зворыкин пробирается к радиатору и влезает на бампер…
И снова пески, пески, пески…
Тянется караван машин, но одна машина уже идет на буксире.
Колонна достигла привала — затерявшегося в песках селения. Техники занимаются осмотром и ремонтом машин, шоферы моются, бреются, пьют воду и мутное пиво. Перебрасываются шутками с местными жителями.
С каменистого холма всадники в косматых шапках недобро следят за участниками пробега.
В одной группе, где находятся несколько наших, а также итальянских и французских водителей, техник Сухарик с помощью переводчика рассказывает об ужасах пустыни:
— Это еще вопрос: кто хуже — фаланга или скорпион! У обоих укус смертелен!
Толмач тут же переводит эти полезные сведения иностранным водителям. На лице маленького итальянца неподдельный ужас.
— Я лично больше уважаю скорпиона, — продолжает Сухарик, — он хоть не прыгает. А фаланга, сволочь, на метр сигает. Присядешь на койку, а она тебе в морду вцепится…
— А много здесь этой нечисти? — через переводчика спрашивает итальянец.
— Хоть завались, — мрачно отвечает Сухарик. — Тут спать надо вполглаза. А то еще змеи или эти… сколопендры…
— Санта Мария! — осеняет себя крестным знамением итальянец…
В другой группе два американских водителя в компании с русским коллегой Вараксиным угощаются из плоской фляги чем-то явно покрепче пива.
— Совьет машин — вери гуд!.. — говорит американец, отпивая из фляги, и передает ее Вараксину.
Тот подтверждает это энергичным глотком, и фляга следует дальше.
— Форд — вери гуд!.. — говорит Вараксин, и церемония с флягой повторяется…
У входа в палатку Зворыкин с наслаждением намыливает голову. Подходит Рубинчик.
— Сообщаю счет, — говорит он веселым голосом, — три-два, правда, все еще не в нашу пользу.
— А что случилось? — спросил Кныш.
— Выбыла итальянская команда. Наши хлопцы немножко рассказали о пустыне, о ее фауне, так сказать, о змейках, скорпиончиках и прочих зверушках… Ну, Бенито сообразил, что все это не оговорено в его контракте с «Фиатом» и он может без ущерба вернуться к цивилизации.
Кныш презрительно усмехнулся и щелчком отбросил папиросу.
— Ты ребят подначил? — спросил Зворыкин.
— Брось!.. Я так мелко не плаваю. Но скажу тебе прямо: плакать не стану…
— Странный ты, Кныш…
— Это ты странный! Для тебя пробег — все, а со стороны — ты вроде мечтаешь, чтобы тебе воткнули перо. Воду — иностранцам, запчасти — все в первую очередь иностранцам. На кой черт тебе это надо?
— Я хочу честной игры, не из пижонства. Но мы должны знать, чего стоит наш грузовик по сравнению с лучшими иномарками, имеем ли мы право ставить его на конвейер или он требует доработки.
— Тогда надо было организовать пробег на испытание, а ты сам превратил его в гонки. Тут уже не техника, а политика… Вся страна, естественно, ждет, чтобы победили мы. Сам понимаешь — престиж родины.
— Не пугай меня громкими словами, Кныш. Мы верим в нашу машину.
— Тем не менее пустыня едва началась, а мы лишились трех машин против двух их. У тебя большие цели, Алексей, и нечего исходить розовыми соплями.
— Большие цели должны достигаться чистыми средствами, на том стояли и будем стоять, Кныш!..
Машины идут по самой глубинной части пустыни. Только изредка пройдет караван верблюдов, и снова мертвые пески…
Машины вязнут в песках, набирают скорость на солончаках.
Зной, какая-то стонущая пустота вокруг; обесцвеченное небо; лишь изредка напоминая о том, что в мире есть жизнь, мелькнет пыльный куст саксаула, проскользнет песчаный удав или черной дырой в небе возникнет ворон пустынный. Иногда попадается путникам полузасыпанный след верблюжьего каравана. Упрямо ползут машины — маленькие металлические жуки — по бескрайним пескам. Их ведут усталые люди с воспаленными красными глазами, стертыми до крови ладонями, обожженными лицами, запекшимися от жажды ртами.