— Жестко, но в чем-то справедливо, — заметил Павел. — Но все упирается в первый пункт — как вычислить заказчика.
Тут я стал его расспрашивать, какие меры были приняты по поиску, задавая все больше и больше уточняющих вопросов. В итоге выяснил, что мужчина не в курсе таких подробностей. Пришлось нам сделать перерыв, чтобы он сходил до Берии, либо того, кто занимается этим делом сейчас, и взял все материалы. Уже от этого и будем «плясать».
К тому же сама моя идея затрагивала сразу несколько министерств самого высокого уровня. И без санкции «наверху» ее в разработку никто не возьмет. Но ведь товарищ Сталин и сказал — придумать, что делать, чтобы враги даже не помышляли о нападении на наших граждан? Вот я и предлагаю. Да, для этого времени это очень нагло и даже провокационно. Однако не так давно наша власть уже показала себя достаточно наглой, чтобы подобный «финт ушами» от нас восприняли адекватно, что это как раз в нашем «духе». Ну и сам факт, что мы способы провести операцию подобного уровня станет для многих сдерживающим фактором. Осталось лишь воплотить ее в жизнь.
Сергей Палыч после звонка жене тоже немного успокоился. Да и события после диверсии медленно отходили на второй план и блекли, не вызывая у него столь острых эмоций, как раньше. В итоге он еще сильнее ушел в теоретическую проработку боевой установки и снарядов к ней. Впрочем, не забывая и о ракетах. Я иногда обсуждал с ним эти темы — все же раз меня с проверкой к ним отсылали, доступ, получается, к этим разработкам у меня есть.
— Вывести полноценный космический корабль сразу не получится, — говорил Королев, — но какие-то результаты надо дать, иначе нас прикроют. А в голову ничего не приходит.
— Сам факт того, что у нас есть ракета сверхвысокой дальности, вызовет панику у Запада, — хмыкнул я. — Вот глядя на их реакцию и вас ценить станут больше.
— И как они это узнают? А главное — как наши узнают об их реакции?
— Диверсия — чем не та самая реакция? Или у нас на всех конструкторов так покушались?
— Аргумент, — согласился, поморщившись, Сергей Палыч. — Но ведь это может быть связано не с ракетами, а с установкой.
— Ну, для начала тогда можно попробовать сделать сверхмощный фотоаппарат и его использовать как полезную нагрузку. Пустить ракету, там по отсечке аппарат включается и делает снимки поверхности, потом отделяется и на парашюте спускается. Можно пулять такую ракету над территорией противника на недоступных высотах, после чего подбирать приземлившийся аппарат на нейтральной или дружественной территории. Чем не вариант?
Почесав голову, Королев заметил, что разработка такого аппарата будет как бы не сложнее, чем сама ракета. Да и не его профиль.
— У нас что, специалистов не найдется? — пожал я плечами. — А даже если нет, все равно работать в этом направлении надо. Разведка — краеугольный камень любой удачной военной операции. Так что наши командиры должны уцепиться за эту идею. А пока будет разрабатываться аппарат, вы ракету спокойно доведете до ума. И нервы уже не вам трепать будут, а в первую очередь — создателям фотоаппарата.
— Ну, может быть… — с сомнением покачал головой Сергей Палыч.
Павел Петрович вернулся лишь спустя два дня. Я даже стал думать, что Берия хочет затянуть процесс нашей совместной работы, однако когда Грищук кроме двух папок принес еще и стопку фотографий, то понял, на что было потрачено время.
— Вот — все, что мне удалось получить по расследованию диверсии, — сказал мужчина, усевшись на свободный стул. — Твою идею тоже передал, и предварительно отказа нет. Но и одобрения пока тоже.
— Что сами думаете, почему так? — спросил я, потянувшись к папке.
Павел, заметив, как я морщусь, пододвинул документы ко мне под руку, после чего ответил.
— Наверное, хотят решить, когда мы поймем, кто против нас работает. Все же твоя идея и международную обстановку затрагивает. Мало ли какие у нас отношения с теми, кто такое устроил. Но тут я ничего точно сказать не могу. Могли и просто взять паузу на размышления.