— А разве это можно? — впервые медленно и с сомнением протянула она.
— Ну, запрет по телефону есть только у меня и Сергея Павловича, так?
— Да.
— Тебе же звонить никто не запрещал?
— Да вроде нет, — чуть удивленно, словно сама только об этом задумалась, кивнула она.
— Ну вот! — воспрянул я духом. — К тому же звонить будешь на мой домашний номер. Это в любое время можно сделать, — тут я сделал как можно более проникновенное лицо, и посмотрел Дарье в глаза. — Даш, у меня жена с ребенком маленьким. Они волнуются. Я обещал им каждый день звонить. Ну поставь себя на мое место! А если бы ты своим родным весточку не могла послать? Ведь от переживаний люди и умереть могут.
— Да, Борис Александрович говорил, что при сильном стрессе может быть сердечный приступ. А еще — может инсульт разбить так, что человек двигаться перестает. Или головная боль из-за переживаний нарастает, что ничего делать невозможно. Или…
— Вот видишь! — перебил я ее. — Так ведь кормящую мать нервировать тем более нельзя! У нее молоко пропасть может. И вот ты сама сказала — от переживаний ничего сделать не сможет и что тогда? На кого ребенок останется?
Дарья побледнела и судорожно кивнула.
— Хорошо, я позвоню. А какой у вас номер? А что сказать? А если мне не поверят? А что будет, если меня накажут?
Заверил ее, что наказывать ее не за что, но если попробуют — пусть мне говорит. Я в этом случае до самого товарища Сталина дойду, чтобы несправедливость исправить. Продиктовал ей свой номер и облегченно откинулся на подушку, когда она вышла.
— Подставляешь девушку, — заметил Королев.
— Я ей не врал — если ее накажут, буду добиваться, чтобы сняли наказание. Но она сама сказала — прямого запрета на звонок у нее нет. Видимо недоработали здесь товарищи из ОГПУ. Впрочем, это нам на руку.
Сергей Палыч ничего не ответил, вновь уйдя в расчеты по установке. А мне оставалось лишь ждать, чем закончится эта моя задумка.
Люда подошла к звонящему телефону и раздраженно сняла трубку. Она только уложила спать Лешу, а этот звонок снова разбудил его.
— Слушаю! — рявкнула она в аппарат.
— Ой, здравствуйте, — услышала она растерянный женский голос. — А-а-а… это квартира Огнева? Сергея?
— Если вы его ищете, его нет. И уже не будет! — зло и сквозь слезы ответила Люда и хотела положить трубку, когда с другой стороны затараторили.
— А я знаю, он мне ваш номер дал. А вас Люда зовут? Вы его жена? Он о вас так беспокоится. Просит передать, что он в порядке. Да он уже на поправку идет! Скоро и повязки с груди снимем, а рука ему в работе не сильно нужна. Пишет он правой. А…
— Подождите, что вы сказали? — вычленила главное для себя девушка. — Сережа жив? Где он?
— А он у нас, в больнице. А вам не сказали? Он хотел сам позвонить, но ему не разрешают. А…
— Подождите, девушка, кто вы? — перебила тараторку Люда.
— Ой, извините, меня Дарья зовут. Я медсестра, ухаживаю за Сергеем. А.
— Так он жив⁈ Но мне сказали, что он погиб. Как это может быть?
— Ну, нам привезли его четыре дня назад. Он вообще тогда в коме был, а… — тут звонок оборвался короткими губками, словно на той стороне положили трубку.
Люда стояла растерянная не зная, верить ли только что услышанному, или нет. Очень хотелось верить. Но ведь Савинков приходил, сказал, что Сережа мертв. Он соврал? Надо у него спросить, почему он это сделал! А если он не врал — пускай найдут эту обманщицу и строго ее накажут. Вот еще, удумали — издеваться над ее утратой и вселять надежду. Но вдруг это правда? И Сережа жив?
— Тетя Оля, — закричала Люда, вбежав в свою комнату. — Присмотрите за Лешей, мне срочно нужно отлучиться!
Дарья растерянно смотрела на Игната, который отобрал у нее трубку телефона и сбросил звонок.
— Приказано — с родными больных не связываться, — строго сказал он.
— Но мне никто не сказал, — растерянно пробормотала девушка. — А почему? Это как-то связано с тем, что жена Сергея считает его мертвым? А почему она так считает? Вы его скрываете здесь? А зачем? А…
Игнат проигнорировал болтушку, вернувшись на свое место рядом с дверью в палаты Огнева и Королева, которые находились по соседству. Мысленно он костерил себя за то, что не проверил — доведена ли информация о запрете на связь до медсестер. О том, что пациенты не должны никому звонить, они говорили неоднократно, а вот что те могут попросить кого-то из медсестер, и главное — те согласятся им помочь, никто не догадался. Ох и влетит ему теперь за это.
Когда в институт прибежала взволнованная жена Огнева, Савинков напрягся. Его чутье говорило, что это неспроста. Поэтому он тут же увел девушку в свой кабинет, подальше от любопытных глаз, и уже там спросил что случилось. После чего ему пришлось пережить маленькую бурю женской истерики и обвинений. Слушать это было неприятно. Неприятнее было вдвойне от того, что вскрылось, что Огнев жив, а сам мужчина об этом даже не догадывался. Его поставили перед фактом — Огнев мертв, донеси эту информацию в мягкой форме его вдове. И вот выясняется, что обманули и его самого и через него бедную девушку. Нет, для их службы выдавать строго дозированную информацию для исполнителя — норма. Но раз уж пошла такая игра, где требуется скрыть, что объект охраны выжил, то могли бы тщательнее следить за распространением данных. А ему теперь выслушивай женские истерики и думай, как быть дальше.