Шатле. Но вас-то, по крайней мере, он знает, раз вы с ним обедали.
Данфер. Скорее всего, он обо мне и не вспомнит. Я для него лишь один из неведомых выпускников Политеха. И, так же, как и вам, Мишель, мне бы хотелось изменить это представление и продемонстрировать свои возможности.
Шатле. А я видел его только на гольфе, и он, в самом деле, почти совсем со мною не разговаривал, интересовал его только мой Давид. Знаю, однако, что нравлюсь ему, потому что не так уж и плох на лужайке и еще потому, что ношу белые клубные пиджаки от Вестона… Вроде бы его это забавляет… В остальном же я, как и вы, Данфер, политикой не занимаюсь. Мой сын берет это на себя, вместо меня, он-то настоящий чемпион.
Гренель. Мысленно возвращаясь ко всему мною сказанному, понимаю, что ничего другого о нашей работе я сказать и не могла. Это был, мне кажется, единственный приемлемый вариант, вы согласны?
Шатле. Безусловно, безусловно.
Гренель. Или же надо было отказаться от интервью. Вообще-то это не мой жанр. Я всегда выкладываю всё, что думаю… так пусть Монпарнас по крайней мере, над этим посмеется.
Шатле. Ах, уж эта молодость, ах, уж эти женщины!
Гренель. А вы циник.
Шатле. Циник — не думаю, но уж точно, что богохульник, как все, когда дело касается армии. Вы всё молчите, Данфер, не согласны со мной?
Данфер. Вы знаете, что я политикой не занимаюсь.
Шатле. Да, я тоже, как и вы, в сущности, политикой не занимаюсь.
Гренель. Вы не занимаетесь политикой?
Шатле. Я уже сказал, что нет.
Гренель. Берси так не считает.
Шатле. Вот как, почему же?
Гренель. Он страшно на вас сердит.
Шатле. Вот как, почему же?
Гренель. Из-за того, что вы наговорили этой журналистке. Он считает, что, если бы она не показала свою статью ПР-директору, как было договорено, мы бы дорого за это заплатили. У «Космоса» огромный тираж. А вы как будто высказались довольно круто. В конторе большой переполох.
Шатле. Она мне не сказала, что напишет статью. Ну и мерзавка! Бегу к ПР-директору! (Шатле уходит).
Данфер. Извините за выражение, но Шатле — просто мудозвон. Всё, что он наговорил этой журналистке, совершенно неприемлемо, не так ли?
Гренель. Неприемлемо то, что он попался в ее западню.
Данфер. Эта история разлетится по всем крупным предприятиям.
Гренель. Да … правда … и ему не поздоровится… никто уже не захочет доверить ему что бы то ни было. Всё-таки надо следить за тем, что говоришь… хотя бы минимально.
Данфер. Особенно, если говоришь журналистам.
Гренель. А вы слышали передачу?
Данфер. Само собой. Вы были на высоте.
Гренель. Серьезно?
Данфер. Ну, раз я сказал…
Гренель. Не скрою, мне это приятно.
Данфер. Я бы не сказал, если бы так не думал. Вы были безупречны.
Гренель. Спасибо.
Данфер. У вас отличный голос… хорошо поставленный и в то же время проникновенный. Уже по тембру видно, что вы человек — неконфликтный… это большое достоинство.
Сцена 10
Отдельный кабинет в большом парижском ресторане.
Берси. Американцы предлагают усовершенствованную инерционную систему спутниковой навигации, что снимает необходимость в управлении на последнем этапе.
Монпарнас. И что из этого следует?
Берси. Это как у нас, но подешевле.
Монпарнас. Перепил я этого помроля… Каковы их дополнительные меры?
Берси Предприятие Американ-Игл в Англии, где уже занято 1800 человек, заявляет, что может открыть еще 600 рабочих мест, если получит комплексный запрос на продукцию, соответствующий его нынешним возможностям.
Монпарнас. И здесь американцы выиграют, если нам нечего будет им противопоставить. Было бы глупо… Обязательно нужно организовать серьезную команду для изучения совокупного предложения, например, по противотанковому оборудованию. Есть у вас интересные люди?