Удивительно складывается жизнь! Если не сбывается, не получается – зачем тогда непреходяще хочется, превращаясь в страсть, а после в боль? Склонность преследует душу, но тело тянет к земле, хоть и не чувствует еще смерти… – почему-то противится успеху… Вряд ли я мечтала о спорте – я была просто очень подвижным лохматым ребенком, и мое движение требовало обыкновенного физического удовлетворения. Но, может быть, меня привлекал бой без правил, а игра оказалась слишком зависимой и ограниченной? Разве я не бегала быстрее всех, за что получила прозвище волка? Разве не я была чемпионом двора по прыжкам? У малышей раскрывались рты, когда появлялась на улице мрачная грубоватая девочка с огромной черной скакалкой: хоть по десять «бантиков» подряд вперед и назад могла продемонстрировать она с атлетической легкостью… Это было так непостижимо, что зависти просто не оставалось места. Они даже не ссорились со мной, знали, что мне силы некуда девать и своим тяжелым резинным жгутом могу отхлестать до рубцов. Разве всего этого не было?
Да, они умели ползать по вертикальной трубе, но разве я от них отстала? Я слишком хорошо помню, как там наверху становилось страшно, как раскачивался под головой толстый слой разломанного асфальта, когда мы висели на турнике вниз головой – и как один мальчик насмерть разбился, свалившись на острые камни…
Да, они вращались вместе с качелей в воздухе. А у меня кружилась голова – и я почему-то точно знала, что если рискну перевернуться, то не удержусь и упаду… с абсолютно всеми раздробленными костями. Существование представлялось мне тогда настолько прекрасным, что я не могла закончить его даже на этом неслабом трюке. Но разве не я, высоко раскачиваясь, спрыгивала с сидения, рискуя получить глухой удар в затылок? Разве не я подлетала так, что врезалась ногами в листья на деревьях – а зарытые опоры в это время прыгали и разбрасывали землю? Господи, чего только не было в жизни! Но почему же я не стала лидером в спортивных играх, отчего? Когда во мне прибавилось интеллекта и здравого смысла, когда появилось желание чего-то упорядоченного (пусть и по-прежнему стремительного), общественного (в хорошем смысле, не развратного, не модно-культурного), когда понадобился успех, приносящий пользу, а не славу – меня друг обозвали столбом и разиней… Буду жить сто лет, но не пойму ни природы их превосходства надо мной, ни причины моего внезапного страха перед ними.
Вот так сложился у меня во взрослой жизни очередной комплекс. Я избегала шумных компаний, мероприятий, где ответственность одного есть ответственность всех, старалась не думать о спортивных залах и даже почти отказала себе в движении… Совершенно переродилась, взяла окончательный реванш, уткнувшись в книгу. А спина часто болела…
Наверное, человек не прав, когда сдается. Но пусть он хотя бы внешне бездействует, а не внутренне – другими словами, пусть останется верным своей душе, если на большее не хватает сил. Мечтать для иных еще лучше, чем реализовываться. Радоваться исполненному всю жизнь не будешь и за миг самодовольства понесешь убытки. А в мыслях все, чего мы жаждем, представляется легким, ожидающим нас через какое-то время. Существование скрашивается, наполняется смыслом. И разве на разбитых надеждах не основывали гениальных произведений искусства? А полностью капитулировать, перестать думать, отказаться от ценности, принизить ее, даже спасаясь от лишней боли – это слабость, которая исключает из жизни дополнительные смыслы, надежды и впридачу обедняет душу. Забытая мечта заставляет стыдиться прежних желаний, прежнего склада духовных потребностей, прежних нас. Нереализованные возможности, что нерожденные дети – и те, и другие превращаются в вопиющих призраков, не нашедших своей души. Расплачиваемся сплошь и рядом: то наши мечты сбываются у посторонних людей, то мы сами бываем ошарашены уже ненужными событиями. И если из-за этого не провалится очередная, пока актуальная мечта – хорошо…
… Он снова мне встретился, в коридоре более светлом. С прежней улыбкой шагнул навстречу.
– Привет!
Я за ним просто повторила:
– Привет!
Анна непонимающе дернула меня за рукав. Но Зэкери сразу догадался, чьи конфеты ел в вечернем автобусе.
– Поклонник… – пробормотал он. Анна вспыхнула и неловко застыла между стен.
– Что это с ними? – спросил парень.
– Они просто дети, – ответила я. – Не обращай внимания…
– А как твои дела? Вернее… Извини – как твои РЕКОРДЫ?!
– Нормально.
– Не зацикливаешься?
– Зацикливаюсь…
– А не пробовала сменить программу? Например… зайти туда… – он указал налево.