Ещё немного и оно прекратит обращать внимание на работу мозга совсем, потому что последний работает только на рецепторы. Зрение пожирает рельеф мышц напротив, слух жадно ловит хрипотцу в голосе Тиена, а обоняние сходит с ума от проклятого запаха свежести, который заставляет голову идти кругом.
Однако хуже всего реагируют тактильные рецепторы, потому что руки сами начинают медленно двигаться по эластичной ткани черной водолазки, задевая те линии изгибов, которые наиболее вкусные и дико притягательно выглядят в этой чертовой тряпке.
— Ты сейчас нагло врешь, Тереза. Ты хочешь меня, а я слетаю с катушек как только вижу тебя, — мы встречаемся взглядами, а мои ладони добираются до его затылка, задевают ткань воротника водолазки, и пробираются под неё, чтобы ощутить на кончиках пальцев горячую и влажную кожу.
— Я должна идти… — шепчу, улыбаясь от того, как приятно Тиен водит руками по моей пояснице под курткой.
— Знаю… — его губы еле прикасаются к моим в поцелуе, кожа словно приклеивается к коже, задевает и приносит необычное чувство недосказанности, предвкушения и загадки.
— Иди… — шепчу в ответ и точно так же еле задеваю мягкие и влажные от горячего дыхания губы.
Тиен резко отстраняется, понимая, что если сейчас не остановится, то нам придется искать более удобное место, чтобы успокоить буйство гормонов в наших головах.
— Я буду ждать тебя, — звучит уверенный ответ, пока я смотрю на его спину и всё-таки понимаю насколько Тиен чертовски привлекателен.
"Почему я раньше не замечала этого?"
"Вероятно потому что любовь слепа, Тереза… Настоящая любовь не видит того, что потом замечает желание."
Это возможно самый правильный ответ на то, что я сказала Тиену несколько дней назад. Именно так я и полюбила этого человека. Сперва влюбившись в его тень, которая заслонила солнце.
"Но как мне сказать тебе, что вас всех обманули? Как мне объяснить тебе, что самый дорогой тебе человек скорее всего жив… и ты не виноват в его смерти?"
Пока я добралась до нужного места, наступил вечер. Искомый коттеджный район находился за Олимпийским шоссе, которое славилось в Сеуле километровыми пробками. Однако наступившие сумерки оказались только на руку. Я припарковалась у того самого дома, который значился на карте, как пансионат.
— Какого черта? — скривилась и выругалась, когда поняла, что это опять тупик.
Видимо что-то повлияло на сигнал передатчика и геолокационные данные оказались искажены. Иначе как по другому объяснить то, что я наблюдала за забором этого здания гуляющих старушек.
— Дьявол! — я достала сигареты из бардачка и подкупила последнюю, которая осталась в пачке ещё с последней поездки к ненормальной Вере.
— Да что за проклятье такое? Как только я оказываюсь в шаге от тебя, ты ускользаешь как вода, сквозь пальцы! — я выдохнула дым и зацепилась взглядом за боковое водительское зеркало.
Позади остановился внедорожник красного цвета. Весьма дорогая марка машины, из которой вышел упакованный в строгое пальто мужчина в очках. Сперва я не придала этому значения и решила вернуться обратно, чтобы по пути назад попробовать всё-таки пообщаться с Кан Ми Ной.
Однако зачем мне сестра, когда вот он брат! Я ещё раз посмотрела на мужчину, который поспешно перешёл дорогу к пансионату, где у ворот его встретила медсестра в форменной одежде.
Естественно самого господина Кан Ван Сика я видела не впервые, однако таких совпадений не бывает. Если бы они знали, что пуля не простая, вели бы себя осторожнее.
Однако у меня свои сюрпризы в кармане, и похищение Джея мне с самого начала показалось необычным. Видимо я совершенно верно решила, что они собирались убить и Хо Сока, и Джея с Роксаной в тот же вечер. Вот только не ожидали, что я установила слежку за каждым работником агентства, а люди Даниэля, которые были в моем подчинении, круглосуточно следили за передвижениями всех, кого мы охраняли по средствам тех самых сотовых со спутниковой связью. Поэтому я так быстро нашла Роксану, однако Чхвэ Йон, а теперь я уверена, что это был именно он, оказался проворнее. Но вероятно не настолько, если даже его цепные собачки, которые работали простыми наемниками, не справились с Эн.
— Так, что же получается? — я присмотрелась к тому, как Ван Сик вошёл в здание пансионата, — Какого черта ты забыл в доме престарелых, парнишка?