— Ничего!
Уводя ее в угол и садясь рядом на перекошенное деревянное кресло, Пашка сказал, отдуваясь:
— Фу-у-у, напрыгались, шо дети. У тебя волосы совсем не такие.
— Причем тут волосы. Их покрасить можно.
Ленка замолчала, вставая, выдернула руку из Пашкиных пальцев.
— Я сейчас…
Шла через зал, держа глазами белые волосы, прямо по скуле, и тонкий знакомый профиль. Выворачиваясь из-за спин, тронула за плечо Рыбку. Та резко повернулась. Опустила руки, сжимая в одной маленькую сумочку на длинном ремне.
— Оль? Мама сказала, ты к сестре. А ты тут.
За их спинами начиналась медленная, тянущая сердце мелодия. Одна из ленкиных любимых песен. Из-за слов в ней.
— Летний вечер теплый самый был у нас с тобой…
— Разговаривали с нами звезды и прибой…
Оля пожала худыми плечиками под клетчатой рубашечкой.
— Ну и что. Ты тоже тут.
— Я с Пашкой, — зачем-то рассказала Ленка. Ей не понравилось Олино лицо. Как-то слишком бледное, и почти черный в зеленоватом свете румянец на впалых скулах. Глаза блестят.
Кто-то подошел сзади, небрежно подталкивая Ленку в сторону. И Оля, светясь лицом и кусая губы, шагнула навстречу. Обняла обеими руками талию Кольки Гани и положила голову на его плечо. Глаза перестали блестеть. Она их закрыла, подумала Ленка, отступая и уходя в качающуюся толпу. Закрыла, и нет ее теперь. Она с ним. Вот же черт.
У кресла Пашки не было. Ленка осмотрелась и села, вытягивая ноги. Качались черные силуэты, временами цветные от медленных, в такт музыке, вспышек. Рыбка наврала матери, что уехала ночевать к сестре. А сама кинулась к дураку Гане. И лицо у нее, нехорошее такое лицо, с таким она может наделать глупостей. И где этот паршивец Пашка, интересно? Куда-то смылся, а Ленке придется одной добираться домой? Может, попробовать уговорить Рыбку? Поехать вместе, и пусть она немного остынет, тоже мне любовь, лямур с тужуром, как сказал доктор Гена.
Песня стихала, пары останавливались, размыкаясь. Или продолжали стоять, слитые, шептались, ожидая, что еще приготовил им Вовочка Лях, колдующий на своем возвышении.
В толпе показалось знакомое лицо, и Ленка выдохнула с облегчением. Пашка торопился, извинительно оглядываясь и разводя руками. А за ним…
— Вот черт, — Ленка страдальчески нахмурила брови.
За Пашкой целеустремленно двигалась Семачки. В розовом пуховом свитерке с пышным воротом и в неизменных своих джинсах, под штанинами которых выпирали голенища сапожек. Подошла и встала над сидящей Ленкой, переводя мрачный взгляд с нее на весело растерянного кавалера.
— Ленуся, — начал он и слова смешались с грянувшей музыкой.
Викочка дернула конопатым лицом, повернулась и побежала к выходу, мелькая гладкими волосами.
Ленка покорно встала и двинулась следом. Пашка торопился рядом, хватая ее руку.
— Куда? А я?
— Блин, достали со своими любовями. Вдруг она чего сделает. Или ее кто.
— Что?
— Ничего! — рявкнула Ленка, выбегая на лестницу.
Высокие двери закрылись, музыка осталась внутри. А тут снаружи — смех, топот каблуков, крики из туалета и гулко — из вестибюля. Семкина голова уже скрывалась за углом, где гардероб. А Пашка схватил Ленку за руку, останавливая.
— Да не беги. Проводим. Вместе. А после посидим на лавке. Я и ты. Ясно?
— Ну…
— Та давай, Ленчик! — Пашка сам побежал вниз, смеясь и таща ее за руку. На ходу объяснил еще:
— Ну не хочу я с ней. Я с тобой хочу. Чего тут думать. Проводим и все. Молчи только. Ясно?
Ленка пожала плечами.
Когда втроем стояли на остановке, она, отойдя в сторону от болтающего Пашки, думала. Ну и правда, если бы у Семки была неземная любовь, а то ведь у нее каждую неделю новый предмет страсти. И Пашка не хочет. А с ним так спокойно, уютно, и вот даже сегодня, когда сильно потянуло сердце, из-за этой Блонди, как ее — Дебби Харри, то все смягчилось, а была бы одна, вот тогда пришла бы тоска. Тощища. А еще за Рыбку волноваться…
Но пробираясь от одной мысли к другой, Ленка вспомнила, что ждет ее в школе и совсем расстроилась. Непонятно, в какую сторону и страдать.
На автовокзале Пашка подхватил обеих под руки, потащил, смеясь и болтая, к дому, обходя его со стороны Ленкиного подъезда. И рядом с лавочкой церемонно раскланялся:
— Ленуся, пока-пока.
Шагнул ближе, чмокнул удивленную Ленку в щеку и прошептал, щекоча ухо губами:
— Не уходи. Щас я.
— Пока, Викуся, — машинально сказала Ленка расцветающей Викочке.
Зашла в подъезд и встала, собираясь с мыслями.