— Ого, — в голосе над ее головой было удивление и показалось или нет, раздраженная досада, — нормально вы спелись, сладкая парочка. Ну что, валяться будете, или выйдете с нами кофе пить? Димон! Димон, епт, я с тобой говорю!
Ленка открыла глаза, натягивая к подбородку сбитую простыню. Посмотрела на Кинга поверх руки Димона, которая лежала на ее груди. Моргнула, боясь поворачиваться, чтоб увидеть, как там ее новоиспеченный кавалер. Димон кашлянул, пробормотал что-то, резко убирая руку, повернулся и сел, тряся головой. Посмотрел на Ленку мутными, совсем еще сонными глазами и бухнулся снова, навзничь.
— Придем, — пообещал хриплым голосом, — вы там это. Чайник там. А мы щас.
— Ну-ну, — с неопределенным выражением ответил Кинг, и ушел, сильно ступая по деревянным половицам. В утреннем пустом дворе закричал вверх:
— Ларочка, сердце мое, давай вниз мухой. А то мне одному тут скучно.
В бухте каталась моторка, выла и умолкала, после снова взревывала, и оттуда слышался женский смех и мужские голоса. Что-то щебетала Ларочка, спускаясь по лестнице и выходя мимо распахнутых дверей сразу во двор.
Ленка повернулась, натыкаясь взглядом на блестящие светлые глаза, которые следили за ней.
— Не ссы, — шепотом сказал Димон, — щас Серый еще заглянет, точно. Я его вижу, ходит там. О!
Он придвинулся, облапив Ленку поверх простыни, навалился, тыкаясь губами куда-то в шею. Она напряглась, незаметно удерживая тяжелое тело, чтоб не придавливал грудь.
— Может, хватит уже кувыркаться? — в голосе Кинга, который встал в распахнутых дверях, уже явно звучало раздражение, — я вам кухарка, что ли? Молодожены, едит твою. Леник, ты бы умылась, а то после вчерашнего…
Ленка села. И свирепея от злости, светленько улыбнулась, обнимая Димона за толстую шею.
— Встаем, Сережа. Сейчас выйдем.
Через час ехали обратно, Ленка сидела впереди, Димон насвистывал, поворачивался, подмигивая ей и скалясь, иногда хватал за шею, пригибая к себе Ленкину голову. И тогда с заднего сиденья раздавался недовольный голос Кинга, с советами смотреть на дорогу, а не заниматься херней. Ларочка, ойкая, щебетала и смеялась. Ленка не оглядывалась, кивала, поправляя волосы. И недоумевала, новая подружка Кинга совсем не понимает, что происходит? И как ей утренний прекрасный Сережа, который ведет себя будто какая-то старая грымза, неужто нравится?
— Серый, — спросил Димон, уже проезжая городскими улицами, — вас с Лориком где высадить? У твоей хаты?
Он еще говорил, а Кинг уже перебил, отвечая:
— Ларочку завезем, прости, котенок, у меня куча дел сегодня. Нас с Леником выкинешь у домов, ясно?
— А мы… — начал было Димон, но Кинг снова перебил, повторив уже сказанное.
Ленка слушала с удивленной злостью. Вот значит, как. Сперва он ее зазывает подружкой для своего Димчика, а когда они прикинулись, что все у них хорошо, бесится, не скрывая этого. А еще говорят, что бабы склочные и ехидные, а вот куды там, благородные мужики, да хуже любых истеричных барышень.
У дома Кинга Ленка вылезла из машины, кивнула, собираясь уходить, но Кинг жестом остановил ее. Сунулся в машину, вполголоса что-то говоря, и после Димон, хмуря светлые брови, кивнул и уехал, дергая машину без всякой надобности.
— Зайдем, — бросил Кинг Ленке, направляясь к подъезду.
— Нет, — сказала она в широкую спину.
Кинг медленно повернулся, поднял брови, разыгрывая высокомерное удивление.
— Я не понял, Леник? Что за херня?
Ленка пожала плечами. Тоже сделала удивленное лицо.
— Я же теперь, как бы девушка Димы. Разве нет?
— Да ну? — Кинг сунул большие пальцы в кармашки джинсов, покачался с носков на пятки, ухмыльнулся, рассматривая ее, — как-то слишком быстро ты, того на этого. Променяла меня, в смысле.
— Ты сам захотел, — Ленка постаралась говорить ровным голосом, следя, чтоб не дрогнул от злости и обиды, — я пойду, у меня тоже дела.
— Ко мне пойдем, — решил Кинг, поворачиваясь и делая шаг в подъезд.
Из кустов вышел кот, облезлый и гордый, воздел хвост, и, пройдя между ними, скрылся в густой листве.
— Зачем? — Ленка на самом деле удивилась, а еще была слишком уставшей, чтоб думать, просто стояла, не двигаясь.
Через секунду Кинг оказался рядом, взял цепко за руку, сдавливая запястье, сильно потянул за собой. Темные брови сошлись на переносице, а ноздри горбатого крупного носа раздувались.