Она задумалась, но Ленка звонким голосом продолжила:
— Но до этого. Мы должны были. А я не брала трубку. Он звонил, я обещала. А сказала сестре, чтоб наврала, Валику, что меня нет. Понимаете? Я обещала. А после обманула его. И он меня увидел, через месяц уже. В больнице этой! Конечно…
— Стой! — Вероника расцепила пальцы и подняла ладонь, — в другой раз поведаешь, а может, и слушать не буду. Ваши страсти. Сейчас другое важно.
— Как не будете? — Ленка удивилась. Их страсти. Да тут дело жизни и смерти. А она!
— Снова скажу. Вспоминай, где ходили, где сидели. Где от меня прятались. Если у вас такая любовь, и если он знает, что дома тебя нет, и не махнул в твою Керчь, тебя искать. Значит, он тут. Где-то. Там, где вы были, вместе. Ты понимаешь?
Она взяла шариковую ручку и придвинула к себе блокнот.
— Диктуй. Сейчас каникулы, народу в школе — по пальцам, но все равно. Куда-то ребята сбегают, куда-то сама сходишь. И я. Вы же зимой да осенью весь поселок облазили, и все окрестности.
— Хамелеон, — сказала Ленка, — там перед ним овраг, и Мертвая бухта. Мы там были, несколько раз.
— Мертвая, — ручка постукала по написанному, — там сейчас туристы, палаток сто штук. Хотя, может и там. Дальше?
— Еще старый пирс, крайний, у заповедника. Там будочка была. Мы там Новый год.
— Угу. Когда шампанским поили Посейдона?
У Ленки сбилось дыхание. Господи, как было прекрасно! Вот бы все повернуть. Но тогда, может быть, не было бы Керчи, шатра из перевернутой старой лодки. Халабудки на Рыбкином огороде. Поцелуев в Ленкиной комнате, и не только поцелуев…
— Еще?
Ленка, падая в прошлое и возвращаясь обратно, хриплым голосом перечислила все места, где они бродили. Где сидели, глядя на море, или валялись, рассматривая облака над горизонтом. И замолчала.
Вероника встала, поправляя оборку на вырезе. Еще раз перечитала листочек.
— Ну, вы бродяги. Времени у нас полдня, вот было бы славно найти паршивца. Чтоб матери позвонил.
— Подождите, — сказала Ленка, тоже вставая, — я вспомнила. Еще одно место. Я сбегаю. Сначала.
— Сумку можешь тут оставить. Есть не хочешь? Может, перекусишь быстро?
Ленка покачала головой, нетерпеливо поворачиваясь к выходу.
— Ты про его тайные бухты? — догадалась Вероника, и тоже покачала головой, улыбнулась грустно, — забываю, вы же совсем еще дети. Там, Леночка, нынче туристов — не протолкнуться, группы идут одна за другой, по тропе вдоль берега, и выше. Заповедник, экскурсии. Да там ни кусочка сейчас пустого нет, везде люди. Не осень ведь, и не зима.
— Они же тайные, — с вызовом сказала Ленка, вешая сумку на спинку стула, — вы сами тогда кивали, что Валя — может. Что он не как все.
— Кивала. Я всегда его поддерживаю, да всех вас, маленькие. Чтоб выросли не бездушными сухарями. И сказки в этом помогают.
Они замолчали, стоя друг перед другом. А потом Вероника посмотрела на часы.
— Беги. Через пару часов, если не вернешься сюда, пошлю ребят, и сторожа, на поиски Вальки. Может, где слоняется среди туристов. Сумка твоя тут, так что…
— Да, — ответила Ленка, уже сбегая по лестнице, а сердце уверенно стукало, соглашаясь с ней, конечно, да. Единственное место, куда он мог уйти, если остался в поселке. Маленькая бухта, куда ведет узкая тропка, петляя среди серых, кривых как в сказке, камней, окруженных кривыми и странными, как в сказке, деревьями. Такая тайная, что никто кроме Вальки, не знает туда дороги. А Ленка знает, они были там вместе.
Места, где Ленка и Панч были вместе, и они принадлежали только им, да еще котам, которых кормили младшие, оказались битком набитыми летним народом. Ленка шла, огибая праздных мужчин и женщин, медленно ленивых, и потому неудобных, в небрежных летних одеждах, вокруг бегали дети, быстрые, несмотря на сверкающую жару, и от скорости этой тоже неудобные для Ленки. Все мешало ей, и сердце стучало теперь уже от нетерпения, потому что Вероника сказала — два часа, пара часов у Ленки, чтобы найти Панча самой. Но даже дорога вместо намеченных десятка минут заняла больше времени.
Ничего, думала Ленка, надо просто миновать толпу, и пойти вверх, по знакомой тропе, окруженной кудрявыми кустами и серыми валунами, над которыми вырвался в небо хребет Кара-Дага — казалось, клонится, рассматривая ее.
— Билет, — сказал кто-то над самым ухом. Ленка вздрогнула, остановилась и ее тут же затолкали, доброжелательно обходя и спихивая на обочину к забору с провисшими проволоками.