Мимо них из туалета прошёл Женя, дёрнулся к Раевскому, поговорить хотел, наверное, но Владик помешал.
А поговорили они только на следующем дежурстве, ближе к ночи, когда Марк уложил всех своих подопечных спать и уселся на стул с книгой в руках.
– Как синяк? Не болит? – раздался бодрый голос у него над ухом.
Раевский поднял голову и увидел Женю.
– Нормально, забыл уже.
– Присяду? – он указал на пустой стул рядом.
– Садись, – кивнул Марк.
– А ты, смотрю, из идейных? Такие редко попадаются.
– В смысле? – Студент кинул на него удивлённый взгляд.
– Наблюдаю за тобой. А что тут ещё делать? Я имел в виду, что не пофигист, с интересом к больным относишься, – с уважением в голосе пояснил он.
– Так учусь на психиатра, – пожал тот в ответ плечами.
Марк чувствовал, что и этот желает рассказать очередную слезливую историю о том, как сюда попал, и наверняка не считает себя больным. В последнем он, разумеется, ошибается, Раевский хорошо понимал, что и сам себя здоровым назвать не может, а уж пациентов психбольницы и подавно, невзирая на причину их пребывания именно здесь.
– А ты парень крепкий, – усмехнулся студент. – Как сюда попал?
– На принудительном лечении я, сам же знаешь, – вдруг вспылил Женя, резко встал со стула и ушёл к себе в палату.
«Вот и правильно, предупреждали тебя, остолоп, что нечего с ними за жизнь трепаться. Лежит в психушке, значит, псих, и точка», – подумал Марк и вернулся к своей книге.
Около трёх часов ночи Раевский задремал, вытянув ноги и опустив голову на грудь. Редкое бормотание или лёгкий вскрик во сне нарушали тишину спящего отделения. Но не бывает так гладко. Студент дёрнулся от сильного стука в дверь подопечной ему палаты. Плохо соображая спросонья, он открыл её и наткнулся на Гриню, который смотрел на него круглыми испуганными глазами и зажимал свой рот ладонью.
– Что случилось? – Вместо ответа он потянул санитара за рукав.
Надо было сразу включить свет, хотя и луны было достаточно, чтобы понять, что дело серьёзное. Новенький пациент Геннадий лежал возле своей кровати в неестественной позе: ноги касались пола, а голова болталась на короткой петле, привязанной к железной спинке койки, последняя была прикручена к полу, потому и выдержала вес зрелого мужчины. Марк как-то сразу понял, что пациент уже мёртв, но бросился поднимать его и ослаблять петлю, которую тот соорудил из размотанных с груди бинтов, но пульса не было. Уложив тело на кровать, он кинулся к выключателю. Инструкций на такой случай он не имел, но решил врубить посреди ночи свет, рискуя спокойствием остальных больных. Он один, а ситуация серьёзная.
– Влад, – позвал он на помощь того, кто считал себя нормальным. – Присмотри тут, мне надо позвонить с сестринского поста.
– Чё за хрень? – тот подошёл и, взглянув на покойника, смачно выругался матом.
Остальные пациенты зашевелились и зашумели, все, кроме деда, которого ничего не трогало.
– Так, всем тихо сидеть на своих местах! – твёрдым голосом приказал Марк. – Я сейчас вернусь. Устроите беспорядки, каждого, без разбора привяжу до самого утра! Ясно?
Больные занервничали, но выбора у него не было, надо бежать к телефону. Заперев палату на ключ, он метнулся к сестринскому посту, который был пуст, но телефон там имелся. С трудом дозвонившись до какого-то дежурного, он попросил его доложить куда следовало и вызвать кого нужно и с тем вернулся в палату.
Вбежав, Марк чертыхнулся, надо же было хоть простынёй этого Геннадия накрыть. Гриня вопил, что это она, его жена задушила и за ним сейчас мать придёт, вон, он её видел уже в окне. Шульгин сидел на кровати и ругался благим матом на долбаного покойника за то, что тот помешал ему спать. Серов с каким-то маниакальным удовольствием и безумной улыбкой разглядывал лицо умершего. Шура бегал в истерике по комнате и бормотал, что это его хотели повесить, он слишком много знает, но ошиблись койками. Владик только беспомощно пожал плечами.
«Дерьмовая ситуация», – думал Раевский в ожидании помощи. Тело он накрыл простынёй, а больных расшугал по кроватям.
Оказалось, что по правилам всех живых пациентов наблюдательной палаты следовало перевести в другое помещение, пока в этом будет проходить следствие и санитарная обработка. Свободных, конечно, не было, но четыре пришедших на помощь Марку санитара быстро уплотнили другие палаты, освободив одну для его подопечных, и так же шустро переместили их туда.
– Не следовало поднимать шум, – отчитывал Раевского дежурный врач. – В следующий раз знайте, что будоражить больных не стоит. По-тихому разбудили и перевели в другое помещение.