– Психиатр утешает пациента: «Ну не скорбите вы так, депрессивная фаза обязательно сменится маниакальной», – понизив тембр голоса разрядил обстановку Антон.
– Сидоренко, ты сам больной, не можешь удержаться от несмешных шуток, – огрызнулась на него Марина. – Партия!
– У… – протянул тот. – Я тебя ещё сделаю.
– Откуда же тогда проценты? – не унимался Марк.
– Мне кажется, – закатил глаза профессор, – от пункта «уязвимость».
На пару минут он замолчал, глядя в тёмное окно, стучали колёса и шашки о доску. «Дамка, вот тебе рикошетом, лягушка, круговой удар», – ни на жизнь, а на смерть бились шашисты.
– Партия! – снова Марина.
– Вот ты зараза!
– Ну, смотрите, Марк, – продолжил Вениамин Витальевич. – Растёт мальчик в семье алкоголиков. Каков прогноз? Неоднозначный. Станет алкоголиком, или на дух не будет переносить спиртного, или пойдёт работать в наркологический диспансер, или заделается маньяком, расчленяющим алкашей.
– Фу, «обезьянья» игра! – Профессор и Марк обернулись на возмущённую, но увлечённую Марину.
– Думаю, вы правы, профессор, в данном случае зависит от уязвимости. Но ещё, мне кажется, важен уровень интеллекта. Что насчёт него?
– Возможно, но спорно, – задумчиво помотал он седеющей головой.
– Партия!!!
– Ну тебя, Марина, раз бы для приличия проиграла, – Антон отодвинул доску и подсел к столу. – Анекдот. К психиатру приходит пациент: «Доктор, мне уже три месяца снится одна и та же женщина». – «Ну и что?» – «Надоела!» – Компания засмеялась, хотя анекдот на смешной, как всегда, не тянул.
– Так, пора бы и поужинать, – констатировал профессор. – Не-не, можете не доставать свои сухари, – смеялся он, вытаскивая из сумки огромный, пахнущий запечённой курицей пакет. – Мне жена столько наложила, что вагон накормить можно. – Марк заметил, как лицо девушки покрыла тонкая вуаль недовольства и она опустила глаза.
Курицу догнали пирожки на всякий лад.
– Это она знала, что с голодными студентами поеду.
– Ну не такие уж мы и голодные, свои имеются. – Марина достала из сумки похожий мешок пирожков.
– Это нам до утра не съесть, – засмеялся профессор, лукаво на неё прищурившись.
Марк предавался чревоугодию с удовольствием, а Сидоренко подкалывал Марину, сравнивая пирожки, чьи вкуснее. Профессор посмеивался, не боясь разозлить свою любовницу, видимо, она была у него на коротком поводке.
Ночь вступала в свои права, затихали одно за другим купе, угомонились возбуждённые общением пассажиры, перестали греметь подстаканниками и разговаривать, из-за стенки послышался храп. Психиатры-путешественники вытянулись на своих полках, погасили свет, но сон не шёл. Марк лежал на спине, слушая мерный стук колёс и глядя, как в зеркале мелькают фонари.
Профессору не спалось, он ворочался, не находя удобной позы, а потом и вовсе встал и вышел, оставив дверь полуоткрытой. Следом поднялась Марина со своего места, Раевский подумал, что ей мешал свет из коридора и она захотела её захлопнуть, но девушка вышла из купе и уже за собой плотно прикрыла дверь.
– Шлюха, – послышался злой шёпот Антона.
Марк повернул голову и столкнулся взглядом с товарищем, который лежал, облокотившись на подушку, его лицо то озарялось светом фонарей, то пропадало в тени.
– И почему тебе не всё равно? – раздражённо спросил Раевский, его достала эта тема. – Марина тебе не нужна. Представь, захотела бы она замутить с тобой, а ты никогда не сможешь забыть, как она выходила вместе с профессором в туалет.
– Да мне пофиг. Чего ты взялся жизни меня учить?! – Сидоренко презрительно скривился и отвернулся к стене, а Марк усмехнулся, закрыл глаза и через минуту заснул детским наивным сном, так и не узнав, когда вернулись его блудливые спутники.