Продолжение истории не заставило себя долго ждать. Утром третьего числа он отправился на дежурство, но успел только выйти из подъезда. Упрямые и мстительные бандиты, к удивлению Марка, поджидали его, а он о них и не вспоминал. Драться он не умел, сопротивления не оказывал, но били недолго, наудачу проходили мимо нормальные мужики и помогли бедному доктору. Бумеранг вернулся. Разбитый нос, ссадины на лице, до сотрясения даже не дошло. Можно сказать, легко отделался. Раевский поймал себя на мысли, что не чувствовал страха ни тогда, ни теперь, а это могло говорить о патологии, точнее апатии. И вот уже от этого запаниковал.
Чем его так расстроила Наталья Мирохина? Много лет он всего себя без остатка отдавал лечению больных, беседовал с ними гораздо дольше, чем полагалось, тщательно изучая их бредовые фантазии, проводил всевозможные исследования, экспериментировал с медикаментозными назначениями, использовал физиотерапию, гипноз, аутотренинг, но добивался лишь ремиссии, до клинического выздоровления ни один пациент так и не дошёл. Они все возвращались, кто через полгода, кто через год или два.
Марк изучал труды и других докторов, но пришёл к неутешительному выводу, что психиатрия не способна исцелить больного. Она может устранить рецидив, выпустить в мир пациента и ждать его обратно. Самых упорных, опасных для общества или тех, от которых отказались родственники, так и держали пожизненно в больничных стенах. Остальные должны были постоянно прибегать к поддерживающей терапии в домашних условиях. Раевскому казалось, что он упёрся в стену.
Мирохина… Красивая женщина тридцати семи лет, финансовый аналитик с престижным местом работы, занималась плаванием и теннисом. У неё невероятно преданный, любящий муж и прекрасная дочь, не какой-нибудь трудный подросток. Их семью опекает свекровь – редкий экземпляр, из Красной книги, обожает больную невестку. Идеальные условия. Она была его большой надеждой. Марк был уверен, что не увидит её вновь.
– Марк Борисович, – постучалась в кабинет медсестра, – взгляните на новенького, пожалуйста. Он в приёмном покое.
– Пару минут, Евгения Георгиевна, я подойду. – Он крутил пальцем за ручку пустую чашку на блюдце и пребывал в глубокой задумчивости.
Раевский не побежал в палату к Мирохиной, как ожидал её муж. Что толку? Её осмотрел дежурный врач и сделал назначение. Бессмысленно.
Да, помнится, он занялся всем этим с главной целью – изучить самого себя, победить одержимость. Преуспел ли он? Только в том, что научился со своей проблемой мирно сосуществовать и беречь её от постороннего глаза.
– Что тут у вас? – Марк обратил свой светлый взор на медсестру в приёмном покое.
– Вот, – она указала на мужчину, сидящего на стуле. – Доставили из офисного центра, менеджер, заперся в серверной, все провода повыдёргивал, отбивался, еле достали, дверь пришлось выломать.
– Добрый день, – Раевский присел напротив него. – Меня зовут Марк Борисович, а вас?
– Я ничего не скажу, фашистская морда, – больной смачно плюнул во врача, попав на плечо.
– Друг, ты ошибся, я свой, – он чуть наклонился и произнёс шёпотом, – разведчик я, под прикрытием. Мне надо всё рассказать, указ из центра.
Мужчина подозрительно прищурился, а Марк ему многозначительно подмигнул.
– Ладно, – наклонился тот в ответ. – Слушай сюда. Они меня раскрыли.
– Кто?
– Фрицы.
– Как раскрыли?
– Машка сдала. Говорят: «Зайдите в отдел кадров». А я-то знаю, что там у них за отдел кадров, – он многозначительно покачал головой. – Пыточная. Я испугался, боли боюсь. Заперся. Они штурмовать. Стучали, стреляли, – мужчина схватился за голову и затрясся. – Я им ничего не сказал, не сказал. Ты передай. Я не предатель.
– Не бойся, друг, теперь ты среди своих. Ты молодец.
Марк заполнил историю болезни, назначил обследования, определил палату и назначения. Прежде чем расспрашивать дальше, нужно вернуть человеку его личность.
Собрался уже уходить, да медсестра остановила.
– Марк Борисович, Собинов оставил вам карточку Мирохиной, она в субботу поступила, – женщина протянула ему толстый том истории болезни.
– Почему мне? Он же её принимал, пусть и курирует, – равнодушно ответил Раевский.
– Ну, не знаю, – пожала она плечами, – он сказал, что вы захотите сами с ней работать.
Марк неохотно взял медицинскую карту и вышел. В своём кабинете первым делом он сменил оплёванный халат и тщательно вымыл руки. Вскипятил чайник, заварил кофе и уселся в глубокое кресло, размышлять.