Что ж, одно Егор знал наверняка: жизнь его закончена. Но не это причиняло сейчас ему нестерпимую душевную боль, а то, что он проиграл, что не смог остановить монстра. Сколько мужчин Раевский замучил на этом стуле? И сколько их ещё будет? Дикий рёв вновь вырвался из его груди, в которой кипела ярость. Беспомощность была унизительной.
Опять отключился? Не наяву же мама гладила его непослушные волосы. Егор помотал головой. Мама. Как она всегда терпела побои и ругань отца?! Мальчишкой он бросался её защищать, а она всегда останавливала и говорила: «Ты не сладишь». И вот он не сладил с Раевским. Так слаб?
Снова обрыв сознания. Иру оберегал от нападок сокурсников по той же причине. Из-за мамы. Тут-то он мог это себе позволить. По силам была задача. Глаза лучезарные, волосы шелковистые, запах яблок, мыло такое у неё было «Яблоневый цвет». Егор слышал этот запах в своём воспалённом сознании.
«Боль разная бывает. О, здравая мысль, – выдал затуманенный мозг. – Проверим? Острая – есть, ноющая – тута, тупая – как без неё. Ха-ха, в сборе. Пить. Пить», – провал в пропасть.
– Марта, Марта, – шептали потрескавшиеся губы. – Пить. Марта. Марта, – слёзы покатились из глаз.
«Откуда эта влага? Жидкость в организме закончилась, а на них, видишь ли, нашлась. Милая, я люблю тебя».
– Прости, – не слёзы, рыдания сотрясали его. – Прости меня, девочка моя, я подвёл тебя. Марта, прости.
С ней он впервые во всей полноте прочувствовал женщину. Это был не просто секс, а ментальное общение. Он проникал в её тело и в её душу, они становились единым целым, как в мифе о половинках. Егору казалось, что он ощущал фантомную боль в ребре, которого не было в его груди, потому что из него Бог сделал Марту. И сейчас он плакал о предстоящих ей страданиях.
– Прости меня, прости.
Тошнота, головокружение – добавились новые ощущения.
«Что ж, во всей полноте», – наступило смирение, одно лишь желание победило все остальные чувства – жажда конца. Он никогда не молился, а тут молил о смерти.
Тяжело дышать, давит в груди. Голова болит сильнее всего остального. Снова мысли о Марте. Но слёз уже нет. Отупение. Сон или потеря сознания.
Всё размыто.
«Звуки какие-то? Стоны. Чьи? Мои».
– Марта, Марта…
Раевский сидел за компьютером и разглядывал фотографии подруги Дорохова, выбирая, какие напечатать. Долго возился с телефоном, пока разблокировал.
– Вот эту возьми, она моя самая любимая, – раздался голос у него над ухом, да так отчётливо, что Марк подпрыгнул в кресле и обернулся. – Да-да, это я, решил не оставлять тебя одного. Сам же сетовал, что без меня тебе скучно. Будем вместе теперь до конца, до твоего конца, Гнида. Ха-ха, – в голове доктора звучал дикий смех Егора, он заткнул уши руками. – Не смог посадить тебя в тюрьму, до психушки доведу. Ха-ха.
– Нет, нет, нет, – Марк исступлённо мотал головой. – Это не по правилам. Это не по правилам. Нет.
– Какие ещё правила? Гнида, – голос пропел в голове.
– Нет, нет, это не должно было быть так, – настала очередь Раевского реветь диким зверем.
Глава 13. Один день из жизни психотерапевта
Задумав серьёзные изменения в своей жизни в тот самый год, когда в игру, поймав наживку, вступил Дорохов, Раевский купил буквально за гроши старенький дом под снос на окраине города с большим участком. У бывшей хозяйки была дурная репутация колдуньи, покупатели брезговали, а вот Марку было в самый раз с его-то бюджетом и жизненными принципами.
Задумал доктор построить удобный для себя во всех отношениях дом. По сравнению с квартирой, такое жильё предоставляло ему массу преимуществ. Дом делился на две части: скромная верхняя – для Раевского, обширная подземная – для Зародыша. Меняя бригады рабочих, строил он частями по разработанной изощрённым умом сложной схеме так, чтобы никто не догадался об истинном предназначении некоторых частей его жилища, да и кое-что доктор скрыл от службы БТИ. План дома и реальность существенно отличались.
Раевский и трупы не утруждался вывозить, а хоронил их в специально отведённом для этого склепе. Потому Дорохов и не мог его поймать все эти годы. Большим достижением было для доктора приобрести навык проникновения в автомобиль, отключая с помощью специального устройства сигнализацию. Похищение происходило очень просто – так же, как с майором. Жертва садилась в машину, теряла сознание, сражённая электроударом, Марк добавлял ей укол снотворного и пересаживал на пассажирское сиденье, а сам устраивался на водительском и ехал в намеченный пункт в глухой лесополосе. Там менял машину на свою и возвращался домой с мужчиной, лежащим в багажнике. Иногда он сбрасывал автомобили жертв в реку, как машину Дорохова, например.