Только задумался о масштабе проблемы, как стало совсем не по себе. Неужели все, что здесь происходит - галлюцинации? Или это фантазм? Я не знаю, где правда, кому верить, что делать. Вызвать у себя амнезию силой воли совершенно нереально, а жаль. Тишина, которая в начале казалось успокаивающей, стала пугать сильнее, чем детские песни в фильмах ужасов. Зачастую в фильмах ужасов несколько персонажей, большинство из которых до конца не доживает или не доживает никто, в чем состоит главная интрига. А если в этом фильме один персонаж, то главной интригой будет - дотянет он до конца или нет. Сейчас сложно сказать, дотяну ли я. Сразу вспомнилось нетленное: «То, что не убивает нас, делает нас сильнее». Если так, то после такого сеанса одиночества, которое вроде как не убивает, я должен буду вернуться нереально сильным. Прямо Супермен, если не круче, можно будет свернуть любую гору так, чтобы ни до какого Магомеда она не дошла, как в известной пословице. Просто перекроить реальность смогу, ничего себе. Нужно лишь разобраться, где реальность, а где галлюцинации.
Оставаться здесь было уже нельзя. Пройдя до «кухни» и обратно, я вернулся, чтобы продолжить писать дневник. Мистер Хайд сказал, что из-за дневника мое состояние улучшается и пропадает чувство тревоги. Сейчас это совершенно не заметно, потому что тревога всегда где-то рядом. А вдруг из дверного проема сейчас выйдет Алла, или мистер Хайд, или вообще кто-то третий. С каждым разом переживать новые знакомства все сложнее. Ладно Алла, она вообще успокоила и даже смогла в себя влюбить, убедила, что все просто и прекрасно, но вот второй знакомый напрочь сломал идиллическую картину и нарисовал свою. Такое чувство, будто я - чистый лист, на котором сейчас рисуют все, что захотят. Допустим, сейчас придет кто-то третий и убедит, что все происходящее, скажем, реалити-шоу. И что сейчас на меня смотрим миллионная аудитория. Да, этакое «Шоу Трумана». Тогда кому верить? Этот «некто» придет со своими вескими доводами, опрокинет все аргументы прошлых двух собеседников. Если это случится, то я совсем сойду с ума. Ха, уже поздно так говорить, да? Хорошо, что есть силы улыбаться в лицо адской действительности.
Накопившийся негатив ищет выхода. Теперь, когда я узнал, что мой дневник скорее всего читают, занялся некоторым его редактированием в большей степени. Добавил названия «глав», кое-что убрал, немного добавил. Пусть получат хоть немного удовольствия от чтения. Конечно, ранние «главы» уже были ими прочитаны, но они должны обратить внимание на то, что появились какие-то изменения. Да, обратите внимание! Не стоит игнорировать идеи воспаленного рассудка. А вдруг среди них есть что-то, открывающее путь к лечению? Подумайте над этим. Как мистер Хайд мне советовал - не сделайте умное лицо, а правда подумайте. Нет, я не таксист из сериала «Шерлок», но все-таки почему бы не подумать немного? У меня даже водительских прав нет, так что не надо сопоставлять.
Тимей и Сократ говорили о философских вопросах на протяжении сотен страниц. Конечно, там были еще люди, но не важно, потому что когда есть тандем - это красиво, а когда к нему примешиваются всякие «другие», то становится совсем не то. Ах, да, я же хотел только важное записывать. Ничего, пусть читают пустую болтовню, мне не жалко. Так вот, Тимей и Сократ. Как можно столько времени проводить за беседой на отвлеченные темы? Даже как-то не по себе. Вот мистер Хайд захотел спать спустя каких-то... не знаю, сколько мы общались, но не так уж много. А те мужи из Античности говорили, кажется, без устали.
И cнова старая песня о главном. Ох, как не нравятся эти шаблоны, но сейчас не могу иначе, потому что отвлечься совершенно не получается. Вот, вспомнил Платона, еще кого-то, еще что-то, а снова стало страшно находиться в этом ужасном месте. Выпустите меня погулять, пожалуйста. Если у вас есть бассейн (конечно, в лечебнице куда без него?), но нет воды, то просто бросьте в него этот дневник - и сразу получится наполнить бассейн до краев. Нельзя совсем скисать и уходить в серьезный тон, он меня добьет. Стоит только перестать смеяться вместе с судьбой, как начнет казаться, что она смеется над тобой.
Может быть, самое страшное - меня уже выпускали гулять, а я этого не видел или уже забыл, не записав в дневник. Ведь сверху на сознание давит огромный многотонный пресс памяти. Хотя сейчас я не могу сказать, что мне слишком тяжко именно из-за памяти. Конечно, когда у тебя все прошлое почти как на ладони, становится как минимум грустно, а тут еще и эта палата с мягкими стенами. Тем не менее, надо держаться.