Лег на спину, раскинул руки. Можно было бы попробовать вновь погрузиться в память, чтобы уйти подальше от этого места, только вот воспоминание о любом дне неизбежно приводят к чему-то печальному, а во время «погружения» все эмоции ощущаются особенно остро. Даже если отправиться в какой-то абсолютно счастливый день, то окажется, что за ним следует что-то плохое. Неизбежно. Смотрю в белый потолок. Закрою глаза - уйду в память, в пережитое; не закрою - останусь неизвестно где, неизвестно с кем, неизвестно зачем. Записи в дневнике появляются из последних сил. Заниматься этой гонзо-журналистикой становится все более отвратительно. Репортаж все паршивее и паршивее. Силы на исходе.
Прошелся по дому. Не знаю, сколько лежал. Повсюду все то же самое. Вспомнил ту самую Новогоднюю ночь. Наверное, самый дурацкий поступок в моей жизни. Если, конечно, он вообще был. Я сошел с ума. Это единственный факт.
Столько уже сказано, столько напечатано, я истощен даже в этом плане. Истерика прошла, осталась выжженная земля. Миллион раз повторил слово «невыносимо», и с каждым разом оно все весомее и значимее. Скоро повторю еще раз. Иногда кричу: «Вадим! Алла!», но никто не приходит. Даже они меня оставили. Пошел на кухню еще раз, взял бутылку шампанского, открыл. Хлопок! В этом месте раздался хоть какой-то звук кроме моих криков. Что-то радует. Можно придумать повод, что немного выпить. Например, за прекрасную идею провести Новый год в одиночестве вместо того, чтобы пойти в какой-нибудь бар или еще куда-то, хотя бы на центральную площадь, где есть люди; можно выпить за великолепный план неистово записывать в дневник все, что здесь происходило; а можно выпить за действительно обнадеживающую мысль, которая посетила, наконец, мою голову. Надежда в моем сердце, видимо, будет жить вечно. В какой-то момент я понял, что сейчас - одна минута первого, если верить Алле. Время для меня остановилось именно в эту секунду. То есть, Новогодняя ночь еще идет. Из этого следует, что время чудес еще не прошло. Я оторвал краешек титульного листа случайной книги, нашел среди прочего карандаш, который раньше никогда не замечал (он на книжной полке). Осталось загадать желание. Можно попробовать вернуться к реальности. Только может оказаться, что я действительно нахожусь в больничной палате, на соседней кровати с Вадимом. В этом случае ситуация не станет намного лучше. Конечно, я могу вернуться в свою квартиру и продолжить нормальную жизнь, только вот есть проблема: если однажды мне стало настолько плохо, что захотелось сбежать от действительности максимально далеко, то как можно оценивать такую жизнь? Поэтому я написал беспроигрышный вариант: «Стереть память». Спички лежали возле плиты, я сжег бумажку, кинул в бокал, закрыл глаза и выпил.
Ничего не произошло. Сижу возле ноутбука на кровати, печатаю последние события. Надежда жива, но ей тяжело. Появился Вадим.
-Нам пора прощаться, - я почувствовал, как силы меня покидают. Дописал последнюю фразу, лег на спину. Он закрыл мне глаза рукой. Предмет из фильма «Люди в черном» не пригодится. Не воспринимайте всерьез.
***
Это Алла. Я решила закончить этот дневник сама. Федора сейчас нет, он исчез. Дело в том, что настало время его рождения. Я - хранитель душ, живу в мире, где нерожденные души спят и видят свою будущую жизнь. Каждая находится в своем внутреннем мире. Когда наступает время рождения, их память стирается, и они исчезают. С Федором пошло что-то не так, и он проснулся. Я не знала, что делать, хотела, чтобы ему было здесь как можно комфортнее. Только он все равно страдал. Поначалу все шло не так уж и плохо. Тем не менее, рассудок Федора пострадал, как бы я не старалась. Его жизнь теперь обрывается в Новогоднюю ночь. Такого раньше никогда не было. Не знаю, как случилось, что его второе желание сбылось. Здесь, в этом мире, любое стирание памяти - рождение. Оно происходит само собой, по назначенному времени, а Федор сам стер память себе. Мне его ужасно жаль. Кто такой Вадим я не поняла до сих пор. Надеюсь, этот дневник никогда не пригодиться. Оставлю его для тех, кто проснется раньше времени. Вдруг он им поможет справиться с тяжестью собственной памяти. Стараясь скрыть праву, я усугубила ситуацию. Было страшно. Очень жаль, что не получилось помочь. Сейчас сижу и плачу, как маленькая девочка. Сказать больше нечего.
***
Пришлось вмешаться. Ситуация с Федором - аномалия, причины которой я не нашел. Если это произойдет вновь, то снова будет необходимо принять меры. Федор не должен был просыпаться. Проснувшись раньше времени, он нарушил баланс. Как бы это не было тяжело, я был вынужден спровоцировать его стереть память. Жизнь - есть сон. И никто не должен нарушать этот факт. Представляться пришлось обычным именем «Вадим», хотя люди придумали другое имя - Демиург. Этот дневник будет посланием для всех - просыпаться нельзя, это равносильно смерти. Оставлю его таким, какой он есть. Надо учиться на чужих ошибках. Я не мог просто стереть ему память, потому что находился внутри его собственного внутреннего мира и был вынужден подчиняться законам этого мира. Из-за этого необходимо было придумать способ, чтобы Федор сам стер себе память. Все эти записи - притча. Федор, можно сказать, принесен в жертву ради того, чтобы другие узнали правду. И эта жертва не должна быть напрасной.