***
Как Руки очутился в чужом номере, для него осталось загадкой. Нет, разумеется, он помнил своё назойливое желание сначала посетить гостиничный бар, чтобы убить мысли о необходимости как-то встряхнуться, может, напившись, снять девочку и отключиться: от этой движухи тура хотелось уже диким волком завыть на луну… Поэтому алкоголя было много. Он искренне верил, что зашёл совсем ненадолго, но, вливая очередную порцию, отчего-то забывал, что она была последней.
Когда его неожиданно посетила мысль отдохнуть прямо на полу коридора, горничная, наблюдавшая этот кошмар, забила тревогу. «Тот человек, случайно, вам не знаком?» — подбежала она к первому, кто вышел ей навстречу. На самом деле, Аой шагал на встречу к автомату со льдом, дабы оживить остывающий виски, но до цели так и не добрался. И вряд ли можно назвать случайностью, что вместо льда Широ притащил к себе ужратого вокалиста.
— Может, отцепишься от меня и примешь горизонталь, а?
Но Матсумото, обеими руками вцепившийся в Аоя, представлял себя солдатом на плацу, которому должно нести службу не нарушая вертикали.
— Ни-ко-гда.
Теплота ладоней убаюкивала сознание; и неизвестно зачем Така прижался теснее, поощряя плавное скольжение чужих рук по своей спине. Сверху вниз. Они осторожно двигались от лопаток и ниже, не пересекая дозволенной зоны, а он вдыхал свежий, немного пряный аромат шампуня, который исходил от длинных чёрных волос мужчины, что обнимал его сейчас. Матсумото вообще нравился запах, он не был ему чужим. Алкоголь, табак и чуть резковатый парфюм. Аой.
Широ прижимал Руки к себе настолько упоительно, что можно было стоять вот так целую вечность… и не только стоять — вдруг захотелось чего-то ещё. Не успел Матсумото об этом подумать, как чужие руки тут же легли на его бёдра, а затем очень мягко сжали ягодицы. Таку не покидало зудящее чувство, что всё это уже выходит за рамки невинных объятий, но он не мог не признать, что ему нравится. Он хотел, чтобы Юу зашёл ещё дальше, и тот зашёл, нагло приникая губами к его рту и заставляя ощутить совсем иную жажду… Стон. Руки удивил сам себя. Эмоции были новыми. Сейчас вёл Аой, и отчего-то каждое невысказанное желание вокалиста исполнялось, словно по взмаху волшебной палочки. Но как же всё-таки жаль, что Юу не девушка! Именно эта гадкая мысль всё испортила, разрушая пьяную иллюзию. В состояние, полное заторможенного дрейфа, вторгалось осознание, что он, блять, снова обжимается с мужиком! Стряхнув наваждение, Матсумото сильно отпихнул ритмиста от себя.
— Какого хрена?
Два музыканта молча уставились друг на друга. Руки, вытирая губы, пытался считать гитариста, но в чужой голове гремел лишь непонятный зум, звенящий колючей проволокой.
— Полегче, Ромео! Идея изначально была не моя.
— А… Моя?
Аой утвердительно кивнул, отвечая на недоверчивый взгляд.
— Пришёл в себя? Дверь вон там.
— Но я… ведь зачем-то пришёл?
— Откуда ж мне знать?
Руки вдруг схватился за поясницу.
— Спина болит, — пожаловался он, пытаясь вспомнить, отчего.
— Врач на другом этаже, — равнодушно выплюнул Широяма. Отвернувшись, он поднял со стола недопитый стакан и, сделав из него глоток, поморщился — безо льда как-то не шло.
А вокалиста вдруг накрыло воспоминаниями:
— После эфира по твоей милости я оказался на полу. Ты собирался убить меня, как обычно, из-за какой-то маловажной херни. И… дальше я напился, — сообщил он. — Из-за тебя, чёрт подери, я не в состоянии наклониться!
Матсумото, полный алкогольного горюшка, выглядел так трогательно, что Широяма смягчился.
— И не лень было тащиться в противоположный конец здания, когда номер Кая расположен по соседству? — Аой усмехнулся. — Умно!
Руки пожал плечами:
— Похоже, я и застрял где-то в начале… пути.
— Ладно. Сюда иди, — Аой присел, ожидая, пока вокалист позволит ухватить себя за ногу, затем не спеша стащил сапог. — Чёрт, стой спокойно!
Второй сапог никак не давался, и, Руки, не удержав равновесие, плюхнулся на гитариста сверху. Оба растеклись по полу, как медузы. Свободной рукой Матсумото схватил Юу за шею, больно упираясь подбородком в плечо. Пытаясь оторвать его от себя, Аой ухватил вокалиста за ремень. Неоднозначность положения уже не смущала, и никто не пытался ничего изменить.
— Знаешь, чего бы мне хотелось? — неожиданно томно прошептал Руки.
— Отправиться в переплавку и спилить подбородок? — сердито буркнул Аой. Эти провокационные интонации напрягали его, а снятый сапог, маячивший возле лица, действовал на нервы. Перехватив руку Матсумото, гитарист реквизировал раздражающий предмет.
— Девочку, — небрежно накручивая на палец чужую чёрную прядь, размечтался Руки. — Изящную брюнетку. Заходишь в номер, а она уже ждёт, такая молчаливая и безотказная, — заёрзал вокалист, устраиваясь поудобнее.
— Я тебе не баба, блять!
Сапог был яростно отброшен в сторону.
— Да какая разница. Брюнетка-а…
Внутри Широ немедленно закипел пьяный гнев; вокалист полетел к выходу словно теннисный шарик, и, придавая ускорение, вслед за ним, прямо в спину, полетел второй сапог.
— Пошёл отсюда!
— Голова кружится.
— Иди давай! От сапог тебя избавили.
— Злыдень… — произнёс Матсумото и, плавно оседая на пол, добавил: — И алкаш…
— Эй, только не думай, что будешь здесь спать, понял?
— Будешь, — упрямо пробурчал вокалист, привалившись к дверному косяку.
Широяма пребывал в крайней степени пьяного возмущения. Презрительно оглядев согруппника, он взвалил безвольное тело к себе на плечо и вышел вместе с ним в коридор.
Утром, очнувшись у себя в номере, Руки наткнулся на лежащую рядом с ним его собственную гитару, а рядом была записка: «Навсегда твоя — молчаливая и безотказная».
Матсумото поджал губы, а затем рассмеялся: «один-ноль» в пользу Широ.
***
— …Да ты достал, Юу!
— Не начинал даже!
Руки впитывал в себя мощный адреналиновый шквал, ведь Аой, доведённый до бешенства, становился хуже любого психа. Всякий раз вокалист очень рисковал своим здоровьем, пытаясь загнать Юу в подстроенные обстоятельства, и с нетерпением маньяка ждал реакции. Создавая мотивацию, он руководил, направляя чужие эмоции в нужное русло. Аой закипал мгновенно, как только ощущал, что им манипулируют, и всё равно позволял вокалисту вертеть собой, как тому заблагорассудится, потому что чувствовал, что Така просто не может по-другому.
— Аой, блять!
— По поводу бляди вопрос щекотливый. Возможно, ты обратился не по адресу, Руки. Позвони в агентство.
— Да, блин, кто-нибудь заберёт у него бутылку? И айфон, чтобы херню в твиттер не писал. Меня фанаты достали спрашивать, что случилось с бедным гитаристом!
— Ну уж нет! Разбирайся сам, — проходя мимо, заявил Кай и тут же поманил Уруху решать какие-то технические вопросы, на ходу объясняя, почему вмешиваться не стоит.
А страсти, между тем, накалялись.
— Как мило! — показушно умилился Широяма. — Обо мне беспокоятся, хоть кому-то есть дело до того, как я себя ощущаю. И что ты ответил?
— Что гитариста нельзя назвать бедным, если тот катается на «Ягуаре». Дай сюда алкоголь, чёртов нытик! — «А ты рассчитывал, что я напишу им, как тебя всю ночь одолевал призрак, сошедший с этикетки бутылки из-под саке? И, чтобы не вопить от ужаса, ты строчил об этом в твиттер в тайной надежде, что я приду тебя успокоить? Наивно полагать, что я сделал бы это».
— Наивно полагать, блять, что я тебя сейчас не слышу! — пьяно проорал Аой, залпом проглатывая остатки содержимого бутылки и швыряя в Руки пустую ёмкость. — Ты позиционировал меня с бабой. С девкой, чёрт тебя дери! Пытался удовлетворить свой недотрах за счёт моего к тебе… хорошего отношения. Это у тебя пускай сиськи вырастут, дегенерат!
— Чего вырастет? — неосторожно вмешался в диалог Сузуки.
— Сиськи, блять!