Было холодно, ноги вскоре закоченели и Алия стала пританцовывать, чтобы согреться. Тогда и появилась та самая ведьма.
3.
К митингующим не раз приезжали представители местной управы. Объясняли, что фламинго живу на Талдыколе, а Башан это всего лишь его грязный придаток, отсутствие которого никак не изменит жизнь птиц. У другой стороны конечно же всегда были контраргументы. В общем шла непримиримая борьба.
К тому же, активисты боялись, что осушение Башана может негативно повлиять на находящееся подле него историческое кладбище на месте стоянки одноимённого рода. То, что к кладбищу давно заросли бурьём все тропинки их конечно же не волновало.
Шыры́ш лежал в тёплой от болотных газов воде. Близилась осень, все обитатели водоёма готовились к спячке, нагуливали жирок, сонно, ленно передвигались под поверхностью Башана, устилали свои норы мягкой гнилью и илом. Кийертык, древняя болотница, просыпалась лишь, чтобы поесть. Старая она была, её лягушачье лицо оплыло, рыбий хвост облез и местами даже оголились позвонки. Шырыш ловил ей жаб. Но в последние месяцы Кийертык уже даже жевать не могла.
– Скоро её срок, - печально покачала головой Албасты, вместо приветствия, когда Шырыш поднялся к поверхности озера, чтобы глотнуть воздуха.
Не менее древняя мавка сидела на илистом берегу и расчёсывала свои порядком уже поредевшие золотистые волосы. Конские копыта её были опущены в воду, две змеи, что присосались к груди выглядели уже не живыми. Она меняла форму, видимо уже не в силах поддерживать её, представала перед Шырышем то дебелой старухой, то юной девой. Не менялись лишь её характерные черты.
Шырыш выполз на берег. Склизкий, красно-розовый, не чета местным завсегдатаям, с просвечивающимися сквозь липкую кожу кровеносными сосудами и мышцами. Он присел рядом с Албасты, ненароком взглянув на её спину. Не защищённые кожей и мышцами внутренние органы мавки были черны, слабо барахталось меж рёбер карбоновое сердце.
– Не переживёт спячки, - добавила старуха, закрепив прядь волос гребешком. Её большие печальные глаза, лишенные век пересыхали на степном ветру. Истёртый, местами до яркого блеска медный нос отражал скудное солнце.
Речные Албасты в спячку не уходили, всю зиму обретаясь в облике старух или дев на берегах своих водоёмов. Но Эта была уже стара и всё больше времени проводила под водой, пребывая в глубоком старческом сне. Мавка попала сюда случайно, когда по молодости своих лет проследовала за одним джигитом вдоль рукава реки. Попав в Башан, она несколько десятков лет завлекала в воду юношей из соседних селений. Теперь вот они - спят под недовольно прикрывшими глаза каменными памятниками. Селенье вымерло, а Албасты оказалась вскоре в ловушке, обречённая погибать вместе с высыхающим озером.
– А ты? – спросил Шырыш булькающим своим голосом.
– Наверное и я…
Они посидели так немного, слушая принесённые ветром возгласы и кричали «Спасём дом Фламинго!». Вскоре Албасты, пересушенная ветром исчезла в мутной воде. Проказливые порывы играли со звуками, донося обрывки фраз, и такой приятный, смутно знакомый запах.
*
– Послушайте! – полная женщина в белом спортивном костюме подбоченилась и опасно приблизилась к глистоподобному чинуше из минэкологии. – Эти птицы внесены в красную книгу! Нельзя уничтожать их дом!
– Это озеро состоит из сточных вод, ассенизаторы здесь годами разгружались! – пискляво возразил чинуша. – Не ужели вы хотите…
Его слова потонули в кричалке про фламинго и их дом.
– Очистите водоём! – перекрикивая толпу заорала белая женщина и вернулась в цепочку митингующих.
Чинуша, поняв, что тут он ничего не добьётся прыгнул в служебный автомобиль и укатил восвояси.
*
Шырыш встал. Солнце катилось к закату, окрашивая степь в нежный персиковый цвет. Он двинулся в сухостой, засохшие желтые травинки липли к его пяткам. По следам невозможно было определить куда шел Шырыш. Нечисть, что его воспитала научила переворачивать отпечатки ног вспять. Конечно же Шырышу то было не нужно. Тут никогда не бывало Баксы или Бесогонов, поэтому следы переворачивал Шырыш просто так, от нечего делать.
Он направился навестить дядюшек.
4.
Катал глядела на Алию сквозь очки.
– Какой срок? – спросила равнодушно и кивнула на живот девушки скрытый курткой.
– Эм, - засомневалась Алия. – Наверное два месяца…
Катал опустила глаза, встала с тахты, и поковыляла на кухню, поманив гостью за собой.
– Ты куртку-то сними, - прикрикнула хозяйка.
Алия опомнилась, скинула курточку, ощутив насколько прохладно в обиталище Катал. Она повесила её на крючок, прилаженный прямо к стенке секретера и проследовала за хозяйкой. На кухне старуха набирала в чайник воду из-под крана. Напор был слабым, струя воды толщиною в спичку мелодично звенела ударяясь об эмалированные стенки пятилитрового чайника, на грязно-белых боках которого красной краской было выведено три буквы: «ХИР.» Очевидно чайник был прихватизирован из какой-то городской больницы.