5.
Чернила ночи выкрасили округу в оттенки синего. Шырыш сидел на старинном кладбище, окруженный каменными лицами, они как обычно молчали, поглядывая недобро на порождение гнилого озера.
Прозрачную, покрытую слизью кожу холодил ветерок, она ссыхалась и стягивалась. Что же, видимо и сегодня ничего ему не скажут дядюшки, пора домой.
Неожиданно по степи разнёсся полный боли и страдания хриплый женский крик. То кричала Албасты, обыкновенно не повышавшая голоса вне охоты. Крик всполошил ночных животных, и встревоженный Шырыш вскочив припустил к Башану.
Албасты сидела на берегу и выла-выла раскачиваясь из стороны в сторону. Склизкий её воспитанник облепленный засохшим камышом выбежал к берегу озера, приблизился к мавке и вопросительно заурчал.
Албасты указала пальцем на всплывшую кверху брюхом, похожую на небольшого кита раздувшуюся Кийертык. Водяница была мертва. У водных существ не принято хоронить сородичей, с коими в обычных условиях идёт непримиримая борьба, однако прожившие в Башане столетия водяница и мавка стали поневоле сёстрами и бросить дорогую родственницу на съедение падальщикам Албасты не могла. С Шырышем оттянула она подругу к западному берегу озера и прикопала илом.
*
Боль пришла в один миг. Словно кто-то тумблер переключил. Подкладная переполнилась и кровь заструилась по ногам, перепачкав дефицитные нейлоновые колготки. Алия рухнула на пол булочной, перевернув ведро с грязной водой. Дальше обрывки воспоминаний: студент – медик со скорой, каталка, «Подайте зажим», «Давление шестьдесят на сорок», «Тц-тц-тц, такая молодая», кап-кап в пластиковой инфузионной системе.
Когда девушка наконец-то пришла в себя, сероглазый усатый хирург объяснил ей, что детей у Алии никогда не будет. Потом приходил милиционер. Он допытывался где студентка делала подпольный аборт, кто искромсал ей матку и даже проткнул её насквозь в двух местах. Алия молчала, заявление писать отказалась, и плакала-плакала – плакала.
Вернувшись в университет через два месяца Алия то и дело ловила на себе презрительные или жалостливые взгляды. Осмотры проводила та самая Ирина Валентиновна, которая трезвонила о несчастье девушки на каждом углу. Маринка избегала Алию, а та вовсе не винила распутницу, она рискнула и проиграла. Во всех отношениях. Несколько раз студентка порывалась прийти к дому изуродовавшей её ведьмы, которую посещать молодые девчата судя по всему так и не перестали. Однажды всё-таки пришла, но сил подняться в себе не сыскала.
*
Албасты стала чахнуть. Она сидела на берегу и чесала свои золотые волосы, которые при каждом движении гребня выпадали из и без того заплешивившей головы. Она урчала, словно бы напевая колыбельные своей почившей подруге, копыта потрескались, побледнели и стали отслаиваться, показывая на свет оголённые нервы и кровеносные сосуды. Она ещё бодрилась, рассказывала Шырышу сказки, пока они вместе навещали могильный холмик, но вскоре не смогла ходить и сидела на дне Башана, высунув из тухлой воды лишь лицо. На охоту больше не ходила, со временем фламинго перестали её бояться и даже начали таскать волосы Албасты для собственных нужд. Шырыш сидел с ней рядом слушая как всё медленнее и медленнее стучит мавкино сердце.
Свернувшись у ног Албасты калачиком Шырыш задремал, видя во сне дивные картины старой их совместной охоты. Но вот что-то навалилось сверху, придавав дитя Башана ко дну. Он открыл свои прозрачные веки и увидел, что Албасты умерла.
*
Процессия из неравнодушных к судьбе Башана двигалась по глинистой части степи. Все были обуты в сапоги-болотники и непромокаемые куртки, в руках несли плакаты. Кто-то из активистов прознал, что Башан всё-таки решили засыпать, под покровом ночи заехав с непроходимого его края - перешейка между им и Талдыколем.
Полная женщина, как координатор шла конечно впереди. Страшный вой разнёсся по степи, шествие остановилось, люди зашептались:
– Волки? Волки?
Когда всё утихло, колонна двинулась дальше. Башан был похож на огромную зловонную лужу, чёрную при свете звёзд. На берегу его тут и там белели куски предметов гигиены, которые не разлагаются в почве по три сотни лет. Обогнув озеро по более или менее твёрдой земле, активисты добрались до перешейка. Техники видно не было. Внезапно вой раздался совсем рядом с людьми, он исходил из Башана. Грязная, гнилая вода пучилась посередине озера, и выла-выла, так, что кровь стыла в жилах. К тому же холодный ночной воздух стал нестерпимо смраден, многие активисты закашлялись и спрятали лица в куртках.