Он снова прижал лезвие топора к наковальне, оно стало насыщенно-оранжевым и на нем вспыхнули яркие пятна жара.
Теперь, после второго нагрева, отбей молотком ещё немного.
Молоток ударяет с особым, не совсем металлическим звуком.
Примерно на дюйм назад. Смотри, как сталь раскрывается. Пусть она станет широкой, как лопата, если потребуется, но ни в коем случае не доводи молоток до краев, иначе выбьешь из стали всю силу, которую вбил.
Он бил ровно и без усилий, лезвие остывало, пока его свет не не потускнел до слабо пульсирующего цвета крови. Баллард оглядел мастерскую. Кузнец положил топор на наковальню и кувалдой обстучал развальцованные края. Вот так мы уменьшаем ширину, — сказал он. Теперь еще один нагрев, чтобы она стала твердой.
Он поместил лезвие в огонь и покрутил щипцы. На этот раз мы сделаем слабый нагрев, — сказал он. Всего на минуту. Только чтобы ты увидел ее блеск. Вот он.
Теперь хорошенько ударь по ней с двух сторон. Он бил короткими ударами. Он повернул топор и обработал другую сторону. Смотри, какая она черная, — сказал он. Черная и блестящая, как задница ниггера. Это укрепляет сталь и делает ее твердой. Теперь она готова к закалке.
Они ждали, пока топор нагреется. Кузнец достал из кармана фартука размятую сигару и зажег ее углем из кузницы. Нам надо нагреть обработанную часть, — сказал он. И чем ниже температура закалки, тем лучше она будет. Достаточно слабого вишнево-красного цвета. Некоторые любят закаливать в масле, но вода закаливает при более низком нагреве. Немного соли для смягчения воды. Мягкая вода — твердая сталь. Теперь сталь доходит и надо ее достать и окунуть, охладить. Прямо вниз, сюда. Он опустил дрожащий клинок в закалочный ковш и поднялся клубок пара. Металл на мгновение зашипел и затих. Кузнец окунул его несколько раз. Охлаждай медленно и он не треснет, — сказал он. Теперь отполируем его и заточим.
Он подточил лезвие бруском, обернутым наждачной бумагой. Держа топор в щипцах, он стал медленно двигать им взад-вперед над огнем. Держи подальше от огня и постоянно двигай. Так сталь будет нагеваться равномерно. Теперь она начинает желтеть. Это нормально для некоторых инструментов, но мы собираемся добиться синего тона. Теперь она коричневеет. Смотри. Видишь?
Он взял топор с огня и положил его на наковальню. Ты должен следить и не допускать, чтобы закалка образовалась сначала на углах. Огонь всегда должен соответствовать задаче.
Вот так? — спросил Баллард.
Вот так. Сейчас мы приделаем тебе рукоятку, обточим ее и ты отправишься в путь.
Баллард кивнул.
Это как во всём, — сказал кузнец. Сделай неправильно хотя бы часть, и ты с таким же успехом сделаешь неправильно все. Он перебирал топорища, стоя в бочке. Как думаешь, сможешь повторить увиденное? — спросил он.
Что повторить? — спросил Баллард.
ОН СКАТИЛСЯ ВНИЗ ПО СКЛОНУ, провалился по пояс в снег, барахтаясь в сугробе с поднятой над головой винтовкой, которую он сжимал одной рукой. Зацепившись за виноградную лозу, он крутанулся и остановился. На гладкую снежную мантию посыпались мертвые листья и ветки. Он вытряхнул сор из ворота рубашки и посмотрел вниз по склону в поисках места для следующей остановки.
Когда он достиг равнины у подножия горы, то оказался в зарослях кедра и сосен. Он пошел по кроличьим тропам через этот лес. Снег подтаял и снова замерз, теперь на нем лежала легкая корочка и день был очень холодным. Он вышел на поляну и тут же пролетела малиновка. За ней — другая. Они подняли крылья и запорхали по снегу. Баллард присмотрелся внимательнее. Под кедром сидела группа птиц. При его приближении они разделились на пары и тройки и, волоча крылья, понеслись по снегу, прыгая и ковыляя. Баллард побежал за ними. Они уворачивались и трепетали. Он падал, поднимался и бежал, смеясь. Он поймал и держал в ладони теплый комок перьев с бьющимся сердечком.
ОН ПОДНЯЛСЯ ПО РАЗБИТОЙ карьерной дороге и прошел мимо автомобильной крыши, срезанной и придавленной к земле шлакоблоками. В грязи тянулся шнур освещения, под крышей машины горела лампочка, а несколько кур с удрученным видом сбились в кучу и кудахтали. Баллард постучал по полу крыльца. Был холодный серый день. Густые клубы коричневатого дыма клубились над крышей и лохмотья снега во дворе лежали серые, припорошенные угольной копотью. Он взглянул на птицу, прижавшуюся к его груди. Дверь открылась.